Спас положение Дэв.

Не дожидаясь команды, он накинул «саван невидимости», сманеврировал, упреждая новый удар, и включил бур. Через несколько секунд солнцеход был уже на глубине четырёхсот метров.

«Каракатица» сунуться за ним в дымящийся тоннель не рискнула, хотя и попыталась уничтожить, сосредоточив огонь на дыре тоннеля.

Очнулись беглецы уже в медицинском отсеке, куда их перенесла команда кибов, поднятая инком.

Хасид рывком сел в прозрачном саркофаге медкомбайна, прислушался к шелестящей тишине отсека, вызвал мысленно Дэва и выбрался из саркофага.

— Где я? — послышался замирающий шёпот Кати.

Кузьма тоже сел, пытаясь унять головокружение, чувствуя слабость во всем теле, ватное токание сердца и вязкую сухость в рту.

— Все живы?

— Я в рубку. — Хасид исчез.

— Что это было? — чуть громче спросила Катя.

Стиснув зубы, Кузьма заставил себя вылезти из медкомбайна, приблизился к девушке. Она лежала не двигаясь и смотрела на него огромными потемневшими глазами. Он с трудом улыбнулся:

— Досталось нам.

— Жаль старика…

— Кого?

— Я о том древнем, на острове…

— Да, жаль. Он так и не успел сказать, где находится управляющий центр.

— Надо что-то делать…

— Отдохнём, посоветуемся, выработаем концепцию. Лежи пока.

— Хорошо…

Кузьма поцеловал любимую в щеку, вернулся в рубку.

Хасид уже закуклился в кресле и на появление друга не отреагировал.

— Что у нас плохого? — пробормотал Кузьма, забираясь в соседний кокон и включаясь в общее поле связи.

— Пытаюсь починить конформинг, — озабоченно доложил Дэв. — У нас парализовало верхний магнитный контур.

— Мышцы свело, — пошутил Хасид. — Повозись-ка с защитой, иначе в следующий раз нас размажут по земле.

— Не размажут. Дэв, записал параметры разряда?

— Не один раз.

— Чуть позже займёмся анализом и разработкой экрана.

— Всегда готов.

— Где мы сейчас?

— На глубине километра. Плотность пород семь и шесть десятых, температура около нуля, гравитация…

— Включай бур, направление — шестьдесят градусов к вертикали.

— Что ты задумал? — осведомился Хасид.

— Надо уходить отсюда. Не будем же мы сидеть под землей и ждать, пока сторожа научатся двигаться в глубинах Титана. Если тот древний «шлем» прав…

— Ты сомневаешься?

— Если он прав, искать столицу местного социума и договариваться с хозяевами Системы нет смысла. Они даже живой артефакт не пожалели, оставленный на охраняемом острове.

— Жаль, что он не успел сказать, кто является Правителем Системы.

— Кузя прав, — присоединилась к мужчинам Катя, занявшая своё место. — Мы им ничего не докажем, не объясним и не понравимся. Они негуманы и действуют по своим логическим схемам. Врагов надо мочить, мы — враги, значит, не имеем права жить.

— Но и улетать вот так, ничего не сделав, не хочется.

— Почему ничего не сделав? Давайте протараним завод хронозеркал. Большого вреда мы ему, может быть, и не причиним, но на какое-то время выведем из строя.

— Отдельная атака малоэффективна, — проворчал Кузьма. — Ну, сделаем в заводе дырку, ну две, а потом нас отыщут «каракатицы» и…

— Ты против?

Кузьма помолчал, упрямо сжал губы.

— Одиночный удар — не стратегия, да и тактически он ничем не подкреплён. Мы только обозлим охрану завода и заставим его владельцев принять дополнительные меры по защите.

— Предлагай своё решение.

— Вернуться домой, разработать спецпрограмму ликвидации завода и вместе с нашими безопасниками нанести мощный удар.

— План хорош, — сказал Хасид хладнокровно. — Есть только одна небольшая неувязочка: мы можем больше сюда не вернуться.

— Мы вообще можем не вернуться домой, — поморщился Кузьма, — в наше время. Что тогда?

— Начнём партизанскую войну.

Кузьма невольно улыбнулся.

— Разве что…

— Итак, твоё окончательное слово?

Возникла ещё одна пауза.

Катя и Хасид ждали. Кузьма думал, хотя давно всё решил.

— А что? — сказал он наконец. — Партизанская война с этими насекомовидными идиотами — стоящее дело. Попробуем распотрошить завод. А потом — домой.

Катя засмеялась, послала ему воздушный поцелуй.