— Ты волюнтарист, — сказал Хасид строго. — За что я тебя и люблю. Завод, конечно же, надо уничтожить. Чтобы прошлое не возвращалось к нам в виде будущего. Потом будем посмотреть. Катерина, поддерживаешь этого волюнтариста?

— Я за партизанскую войну. Не уничтожив завод хронозеркал, мы хозяев Системы не остановим.

— Тогда поехали к Юпитеру. Дэв, пройди километров сто поглубже, а потом вынырни из Титана на экваторе.

— Как скажете, судари и сударыня.

Солнцеход без толчка устремился вниз, в глубины самого большого спутника Сатурна.

Однако преодолеть сто с лишним миллионов километров и подобраться к Юпитеру поближе оказалось непросто!

Солнцеход высунулся из горного хаоса Титана через час, поднялся над ним, окутанный силовыми полями, делающими его невидимым, наметил траекторию полёта к гигантской окольцованной планете… и был атакован «каракатицами», рыскающими вокруг Титана!

Сторожа местной цивилизации «насекомых», мало отличимых от «разумных технических систем», созданных ими же, быстро научились определять положение солнцехода — по его гравитационному полю, надо полагать, и почти безошибочно вычислили координаты земной машины.

К счастью, Дэв маневрировал так удачно, что колоссальной мощи удары, наносимые «каракатицами», проходили мимо. Но долго эта игра в кошки-мышки продолжаться не могла, и Хасид пришёл к выводу, что надо снова отступать, прятаться в глубинах Титана.

— Дэв, ищи спутник подальше от Сатурна! — опередил его Кузьма. — Будем идти от спутника к спутнику, если понадобится, а уж от самого дальнего помчимся к Юпитеру.

— Ближайший от нас — в десяти минутах лёта.

— Жми!

Солнцеход увернулся от очередного выпада самой настырной «каракатицы», почти мгновенно набрал крейсерскую скорость в двадцать тысяч километров в секунду и, стесав бок «каракатицы», не успевшей увернуться, пулей умчался в пустоту космического пространства, оставив позади разворошенный улей «насекомых», устроивших хоровод вокруг беспомощно кружащей над Титаном «каракатицы».

Сатурн «родной» Солнечной системы в двадцать четвертом веке имел больше ста двадцати естественных спутников, шесть из которых были внутренними, то есть вращались вокруг гиганта внутри колец, восемь — главными, так как были самыми большими и вращались по стационарным круговым орбитам, а остальные представляли собой космические камни размерами от двухсот двадцати (Феба) до полукилометра в поперечнике.

Спутник, ближайший к Титану, орбита которого пролегала дальше от Сатурна, назывался Гиперионом. Размеры его были равны трёмстам пятидесяти на двести восемьдесят и на двести двадцать километров, и представлял он собой гигантский каменистый обломок, покрытый множеством кратеров и трещин.

Здешний Гиперион при тех же размерах имел атмосферу и выглядел пушистым шариком с озёрами и реками из метана. Хотя никакой инфраструктуры, говорящей о наличии на нем жителей, беглецы с борта солнцехода не заметили.

«Солнечный крот», оторвавшись от преследования, настиг планетку и вонзился в неё как невидимый снаряд, остановив движение почти в её ядре, плотность которого лишь в два раза превышала плотность льда.

Пассажиры выбрались из кресел, в молчании собрались в кают-компании, пообедали.

— Как настроение? — поинтересовался у соратников безмятежный Хасид.

— Я попробую найти формулу защиты, — поднялся хмурый Кузьма. — Предлагаю сделать привал.

Он вышел.

Хасид посмотрел на выглядевшую рассеянной Катю.

— Я не уверен, что ему удастся перенастроить нашу полевую защиту. Спецы на Земле сделали бы это быстро, но мы не на Земле.

— У него светлая голова, — сказала девушка без надежды в голосе. — Захочет — всего добьётся.

— Да здравствует светлая голова, — серьёзно сказал Хасид, — средоточие неожиданностей.

Катя слабо улыбнулась.

Два часа они стояли на месте.

Потом Кузьма вылез из кокон-кресла мрачный, бледный, усталый и побрёл в отсек отдыха.

Катя догнала его, взяла под руку.

— Пока ничего, — пробурчал он. — «Крот» — специализированное корыто, предназначенное для функционального решения — прохождения сквозь солнечные недра. Перенастроить его защиту так, чтобы она нейтрализовала хиггс-разряды, вряд ли удастся. Я даже не могу задавить гравитационное поле «крота», чтобы нас вообще невозможно было обнаружить в пространстве. На Земле смог бы, формула достаточно проста, здесь — нет.

— Ещё не вечер.

— Я не волшебник.

— Все равно мы в тебя верим.

— Не успокаивай меня как маленького.

— Я и не успокаиваю. Что такое хиггс-разряды?

— Это те самые молнии, которыми стегают нас чёртовы «каракатицы». Они создают мощные амплитудные осцилляции вакуума, от которых нас ничто не спасёт.

— Значит, мы останемся без защиты?

— Не знаю. — Кузьма скрылся в душевой кабине.

Катя постояла в задумчивости у двери в отсек, потом вернулась в рубку.