Ли появился ровно через пять минут. Он что-то сказал косорукому, тот недовольно кивнул, но все же ушел распорядиться. Через пару минут перед нами уже стояли глиняные тарелки с каким-то пряно пахнущим кушаньем.

– Что это?
– не выдержала и поинтересовалась я.

– Это...
– Кореец засмеялся.
– У этого блюда трудное название, не буду и голову вам забивать. А если попроще, то просто ребрышки в тесте и с пряностями. Попробуйте, это вкусно.

– Хорошо, - я кивнула.
– В прошлый раз мне у вас очень понравилось.

– Вот видите, - подхватил Ли, - стоит один раз у нас побывать, как человек старается прийти сюда снова.

– Ладно тебе, - осадил его Герт.
– Сказано же, что мы по делу.

– Так я "по делу" не слышал еще ни одного слова. Может, давайте пока дернем немного?

– Нет, - музыкант решительно замотал головой, - потом - сколько влезет, а сейчас не стоит. Да и тебе не стоит в первую очередь. Сначала вот это посмотри.

Герт отдал ему вскрытое письмо Карчинского и уставился на Ли:

– Что здесь написано?

– Откуда у тебя эта хреновина?
– удивился кореец, разглядывая иероглифы.
– Где ты это взял?

– Неважно, - Герт нетерпеливо побарабанил костяшками пальцев по столу.
– Что написано?

– Да фигня какая-то, - Ли стал вчитываться в письмо, - сначала всякие приветствия и извинения, что не может приехать, потом снова извинения за то, что не может прислать какую-то вазу. Вот послушайте: "Вы вправе мне не верить, но в последнее время какой-то злой рок преследует меня. По договоренности я получил из Кореи вазу, которую должен был привезти на выставку. Но сначала галерея отказала мне в помещении, и работы пришлось перевезти в мастерскую, затем произошел пожар в мастерской, а ваза была похищена. Вы должны поверить, что я вас не обманываю. Вазу действительно украли, и я приложу все силы, чтобы вернуть ее, тем более уверен, что знаю человека, который это сделал. Успокойте Чона как можете, отдайте ему вазу, которую я посылаю с этой женщиной. Она не в курсе, просто курьер. Я все сделаю как надо и в ближайшее время приеду в Москву с вазой..." Далее снова всякие уверения в невиновности, прощания и прочее. Что все это значит? спросил он, глядя на нас.

– Мы пока и сами толком не знаем, - ответил Герт, - но за то, что прочитал, спасибо.

– Значит, объяснять ты мне ничего не собираешься?
– склонив голову набок, Ли смотрел на Герта.

– А я когда-нибудь делал из тебя дурачка?
– Герт также склонил голову.
– Может, обманывал, скрывал что-то или водил за нос?

Кореец отрицательно помотал головой.

– А сейчас что изменилось?
– спросил мой дружок.

– Сейчас не знаю что, - ответил Ли, - но мне кажется, что ты темнишь.

Герт дернулся, но я сжала его руку:

– Если так и получается, то все из-за меня. Это я попала в одну историю.

– Это тоже секрет?
– Ли в упор посмотрел на меня.

– Нет, - я покачала головой.
– Знаете, мне кажется, что вам можно верить. Один человек попросил меня отвезти вазу в Москву. Я выполнила его просьбу, но вот это письмо случайно забыла передать. События же сейчас обернулись таким образом, что мы вынуждены были вскрыть письмо для моей безопасности.

– Но это же полная чушь, - сказал Ли.
– Как письмо может угрожать?

– Мы не знаем, в какие игры они играют, - сказал Герт.
– Я говорил Леде, что ей вообще не нужно было с этим проходимцем связываться. А теперь не знаем, откуда чего ждать.

– Так заявите в милицию, и дело с концом, - рубанул Ли, - хотя сейчас от милиции толку...

– Вот и я о том же, - кивнул Герт.

– Постойте, - вмешалась я, - у меня еще кое-что есть.

– И что же это?
– Герт повернулся ко мне.

Ли тоже смотрел с любопытством, но от вопросов пока воздержался. Я достала из сумочки диктофон.

– В Москве я случайно услышала один разговор. Но о чем идет речь, не могу понять.

– Говорят по-корейски?
– проницательно заметил Ли.

– Да. Мне, по крайней мере, кажется, что так. Вот послушайте.
– Я надавила кнопку диктофона.

– Иде якось Панас до хаты, а Мiтрiй назустрiч...<Идет как-то Панас к дому, а Дмитрий навстречу... (укр.).>

– Что это?
– обалдело пробормотал Ли.
– Как хотите, но это не корейский.

– Простите, - я судорожно схватила диктофон, - сначала я была на встреча с одной украинской группой, на пленку все их шутки записывала, чтобы ребятам в редакции отдать, а разговор тоже будет, только немного позже... Я сейчас перемотаю.

– Ладно тебе, оставь, - сказал Герт.
– Позже так позже. Не стоит перематывать, а то что-нибудь пропустим.

– Точно, - Юрка кивнул, - оставьте все как есть, а там разберемся.

Я снова включила диктофон, и мы прослушали веселый треп Геньки и Веньки. Но если в зале на конференции стоял хохот, то теперь никто из нас даже не улыбнулся хохмам украинских парней.

– Ка ай он да, - произнес знакомый голос.

– Вот оно!
– воскликнула я.
– Это тот самый разговор.