– Ирочка Кривцова?
– Я совершенно обалдела.
– Но ведь она... но ведь ты...

– А что тут такого?
– Он снисходительно сощурился.
– Закручу с девочкой роман, наиграюсь вволю, а потом дам отставку. То-то вы всегда со своей толстухой смотрели на меня как на недоделанного. А вот Ирка разглядела во мне настоящего мужика.

– Семен, - я начала приходить в себя, - а если она с тобой поиграется и бросит? Если ты ей понадобился для забавы?

– А мне все равно, - заявил он и придвинулся ко мне.
– Я тебе скажу, потому что ты единственная нормальная баба здесь и я давно тебя знаю. Я тоже всегда думал, что наша примадонна для меня недоступна. Утонченная вся, шикарная, а я как шелудивый пес рядом. Ей, скорее всего, действительно поиграть захотелось, вот она при всех и сказала... Но мне все равно, понятно, я хоть раз поиметь ее хочу, чтобы она тоже почувствовала, что нельзя людей своим высокомерием унижать. Пусть тоже себя униженной почувствует. Я ведь не слепой, вижу, как на нее теперь смотрят...

– Неужели ты такой злой, Семен?
– Я слегка отстранилась от него.

– А мне, может, тоже надоели все эти ваши... игры, - выдохнул он.
– Я тоже хочу позабавиться. Могу я хоть раз в жизни посмеяться? Могу и посмеюсь, чтобы вам, сукам, тошно стало.
– Он с ненавистью посмотрел на меня и отошел.

Я опустилась на стул и вытащила из сумочки сигарету. Нет, в курилку я не пойду, а вкус сигареты, может, отобьет тот тошнотворно-неприятный осадок, что оставил после себя разговор с Гузько. Ну и дела! Интересно, о чем Ирочка думает? Спокойно, у нее всегда голова соображает. Не из тех. она, чтобы позволять разным Гузько топтать себя. Нет, Ирочка достаточно умна. Она еще преподнесет нашему песику какой-нибудь сюрприз. От этих мыслей я повеселела.

– Вообще-то у нас есть специальное место для курения, - произнес кто-то надо мной.

Я обернулась. Главный редактор сподобился покинуть свой кабинет и теперь возвышался надо мной. А с Илюшей что-то тоже происходит, вон весь какой мятый. Впрочем, он всегда мятый, но сейчас выглядит на редкость неухоженно. Еще немного, и он сможет конкурировать с любым бичом или, как теперь говорят, бомжиком. Но главного, судя по всему, его собственный вид нисколько не смущал.

– Зайдите ко мне, Леда, - сказал он и направился к кабинету.

Ничего хорошего предстоящий разговор мне не сулил. Но делать было нечего, и я поплелась вслед за Ильей.

– Садись, - он вяло махнул рукой.
– Как жизнь?

– Спасибо, нормально, - осторожно ответила я.
– А у тебя как?

– Хреново, - коротко ответил главный и потянулся к графину с сомнительной бурой жидкостью.
– У меня тут настойка домашняя, может, хлебнешь?

– Нет, - отказалась я.
– Да и тебе не советую. Что случилось, Илья?

– А то ты не знаешь.
– Он повертел головой, пытаясь найти стакан, но, не найдя оного, хлебнул прямо из горлышка.
– Или все-таки не знаешь?

– Откуда?
– усмехнулась я.
– Только ведь пришла. Даже сообразить ничего толком не успела, как Семен мне новость выложил.

– Про Ирочку, что ли?
– Главный ухмыльнулся.
– Ну это он зря губенки раскатал, она ему еще покажет кузькину мать. А про меня ничего не говорил?

– Нет, - я покачала головой.
– Он про себя распинался, потом ушел. Я села, никак в себя прийти не могла. Да что случилось?

– Лилька ушла, - вздохнул Пошехонцев и снова потянулся к графину.

– Подожди, Илья.
– Я попробовала ею остановить.
– Как ушла? Куда?

– В редакцию Муромова. Знаешь такого?
– Пошехонцев приложился к графину еще раз.
– В "Криминальный Петербург".

– Ты шутишь, Илья, - я совсем обалдела от свалившихся на меня новостей.
– Да что ей там делать-то? Ну, я понимаю, если бы туда ушла Ирочка, или Яша Лембаум, или даже Гера... Но что там делать Лильке, скажи на милость?

– Я тоже так сначала думал. А они, оказывается, открыли у себя новую рубрику, специально для Лильки. Скандалы с криминальным оттенком из жизни наших звезд.

– Нет, Илья, - я засмеялась, настолько все казалось диким, - подожди. У Муромова серьезное издание, в отличие от нас, не обижайся. Там Лилькина лабуда никак не пройдет. Что-то здесь не так.

– Да все так, Леда, все так, дорогая ты моя.
– Пошехонцев решил отведать еще своей настойки, но передумал.
– У них ведь фуфло не проходит, сама знаешь. Поэтому они выискивают разные документики, связанные с правонарушениями наших гребаных звезд. Разные протокольчики, заявления, показания, отпечатки пальчиков. Но чтобы были реальные документы. Врубаешься наконец?

– Хорошо, Илья, - я кивнула.
– Только много ли удастся такого материала достать?

– Как ни странно, много. Звезды у нас тоже не без греха, особенно молодые. Некоторым даже посидеть удалось, не удивляйся. А вот потом их уже добрые дяди и тети подобрали, обогрели, отмыли и выставили на потребу публике. Вот так и бывает. А Лилька как раз этой рубрикой и заправляет.

– Ничего себе, - только и смогла вымолвить я.
– Только все равно мне это сомнительным представляется. Ладно, документы, это хорошо, но ведь публика-то может не поверить. И посчитает, что это все обычная газетная утка. Интересно, зачем Муромову так подставляться?