Настроение у Левченко было подавленное, внутри, в животе, словно бы ком какой образовался, вместе с ним поселилась и тяжесть, давящая, вызывающая изжогу, даже боль. Левченко уже побывал едва ли не во всех конторах ГАИ, где выдавали права, и успеха не добился. Ему не отказывали в выдаче прав, наоборот, говорили о своем священном долге восстановить документ, бандитски изъятый у водителя, но "священный долг" свой не исполняли.

Сегодня Левченко собрался снова пойти в госавтоинспекцию области, к начальству, и если там ничего не получится, то тогда куда же ему обращаться? К министру внутренних дел России? Или все-таки куда-нибудь пониже? Но куда?

– Какой у нас Чика хороший, звонкоголосый, импортный, - вновь проговорил попугай, влюбленно глядя на себя в зеркало.

– Хороший, хороший, - подтвердил Левченко, делая коротенькую - больше для проформы, чем для здоровья, - зарядку.

Чика даже головы не повернул в его сторону, он свое выполнил: хозяина разбудил, а что будет дальше - его не касается.

Попугай разговорную речь хватал на лету, но когда Левченко попробовал обучить его простой фразе "Прошу пожаловать к столу", ничего не получилось, Чика показал себя настоящим чурбаном, Левченко даже воскликнул в отчаянии: "Ну что мне делать с тобой, таким тупым?!" И тут к его удивлению попугай вслед за ним произнес довольно чисто, без попугайского акцента и транзисторного дребезжанья в голосе:

– Ну что мне делать с тобой, таким тупым?

От восторга Левченко даже захлопал в ладоши. Попугай не замедлил воспроизвести и этот звук.

Иногда попугай запоминал фразы намертво, и выковыривать их из птичьего мозга, особенно мат - было сложно. А некоторые фразы воспроизводил раза три-четыре, а потом забывал. Так произошло и со случайно подцепленными словами "Ну что же мне делать с тобой, таким тупым?", как ни странно, они скоро выветрились из Чикиной головы, стерлись, будто мелодия со старой пластинки.

Через час Левченко был в областной госавтоинспекции. Принимал его подполковник с живым сочувственным взглядом и твердым волевым подбородком, какой обязательно должен иметь сотрудник внутренних дел.

– Ну-с, внимательно слушаю вас, - спокойно и доброжелательно проговорил подполковник, предложив Левченко стул.

Тот рассказал подполковнику все, что с ним произошло, ничего не утаивая.

– И что же вы от нас хотите?
– спросил подполковник.

Левченко даже приподнялся на стуле.

– Как что?

– Да, что?
– прежним спокойным и доброжелательным тоном спросил подполковник.

– Права, естественно.

– Права вы не получите, пока идет следствие.

– Да оно давным-давно уже закончилось.

– Это в Москве закончилось, а у нас оно только началось. Вы же в Калининграде прописаны?

– В Калининграде.

– По закону уголовные дела должны вестись по месту проживания. Подполковник улыбнулся тонко, едва приметно, словно сожалел о том, что настырный посетитель не знает таких простых вещей.

Подполковник лгал: по закону уголовное дело должно вестись по месту преступления - где оно было совершено, там и положено его расследовать. Но подполковник точно понял натуру Левченко и был уверен: тот ни на секунду не усомнится в том, что ему будет сказано, и никогда не станет это проверять.

С досады Левченко ударил кулаком по колену, помотал головой, будто от боли.

– Но я же должен работать!

– Работайте на здоровье. Вам этого никто не запрещает. Наоборот, мы это будем только приветствовать.

– А как мне работать без прав? Я же шофер! Кто разрешит?
– Его захлестнула жгучая обида, даже глаза покраснели, а голос задрожал, будто у ребенка, которого незаслуженно наказали родители.

– Пока не разберемся во всем, пока уголовное дело не закроем - права вы не получите, - спокойно, по-прежнему доброжелательно проговорил подполковник.
– Все понимаю, но...
– Он развел руки в стороны, показав Левченко свои пухлые, мягкие, розовые, будто у дамочки из бухгалтерии, ладони.
– Очень сочувствую...

Левченко не сдержался, всхлипнул, но собственного всхлипа не услышал, поспешно затянулся воздухом и встал со стула.

– Что же мне делать?
– растерянно спросил он.

– Только одно - ждать. Уголовное расследование завершится, бог даст, благополучно, и мы вам выдадим новые права.
– Подполковник улыбаясь приподнялся на стуле, давая понять, что аудиенция закончена.

– Что же делать, что же делать, что же делать?
– словно заведенный бормотал Левченко некоторое время, потом кивнул подполковнику и нетвердой походкой вышел из кабинета.