– Здорово!
– встречает его Руди.

– Увидишь - лопнет Медуза!
– говорит Зепп.

Один за другим они исчезают в спальне и, взобравшись на койки, прячутся с головой под одеяло. Чтобы не прыснуть со смеху, им приходится кусать собственные колени.

Тем временем связанный по рукам и ногам Гейнц храпит за всех троих.

4

Куделек первым замечает вахтенного юнгу, который подходит к каморке Медузы и негромко стучит. Никто не отзывается, и юнга просовывает голову в дверь. Руди слышит, как он говорит:

– Без четверти шесть, господин боцман! Пора вставать.

Руди хочет поскорей разбудить Куделька, но, оказывается, и тот тоже не смог уснуть. Теперь оба затаив дыхание прислушиваются. Боцман рычит словно дикий зверь в своей берлоге. Вахтенный юнга уходит. Некоторое время все спокойно. Слышно, как в каморке отодвигают стул.

Затем Медуза долго откашливается, сплевывает.

– Вот свинья!
– замечает Эрвин, взобравшийся на койку к Руди.

В вахтенной щелкает выключатель.

– Внимание!
– произносит Руди довольно громко.

На некоторых койках ребята ворочаются. Вдруг раздается отчаянный крик. Ребята поднимают головы. Кричит Медуза.

– Толстомордый!

Толстоморденький Гейнц храпит за троих.

– Придется его будить, а то он еще проспит все на свете!
– Эрвин соскакивает с койки, подбегает к Гейнцу и трясет его.

– Вставай! Пора!
– шепчет он ему прямо в ухо. Несколько раз он толкает Сосунка в бок, прежде чем тот начинает орать как резаный. Тогда Эрвин бросается вперед и, пробегая между койками, старается втолковать заспанным ребятам, как им надо вести себя. Но вот и они принимаются так орать, что на иллюминаторах дребезжат стекла.

– Отставить!
– кричит Медуза. Голос его срывается.

– На помощь! Помогите!
– жалобно стонет Гейнц.
– Помогите!
– Кричать ему очень трудно, ведь он лежит на животе.

Ребята носятся взад и вперед по кубрику.

– Быстро наверх!
– И Эрвин первым, перескакивая через ступеньки, выбегает на палубу.

Слышится топот ребячьих ног. Несколько юнг остались у койки Гейнца, делая вид, что хотят отвязать его. Медуза высунул в дверь голову и вертит ею: кричать он уже не в силах и только открывает и закрывает рот как рыба, вытащенная на берег. Руди стоит рядом с Кудельком.

– Гляди, вот-вот лопнет!
– говорит он и тоже бросается наверх. А оттуда, зажав нос двумя пальцами, кричит, подражая чьему-то голосу: - Вахтенный боцман, ко мне!

Медуза вздрагивает, словно его удар хватил. Лицо перекашивается от страха. Этот приказ для него закон! Он пригибается, как для прыжка, и в одной рубахе и кальсонах мчится вверх по трапу, по дороге теряя один из своих шлепанцев. Перед выходом на палубу он на секунду задерживается, но долг превыше всего! И Медуза сразу же оказывается в кольце ликующих ребят. Он бледнеет как полотно. Лицо похоже на маску из воска. Вдруг оно безобразно искажается: боцман, пригнувшись, прыгает вперед и хватает за шиворот того юнгу, который оказывается ближе всех. Но тут же у него над головой раздается голос:

– Боцман Хеннигс!

Медуза отпускает паренька и оборачивается. Капитан стоит перед своей каютой - метрах в сорока от Медузы.

Медуза пытается щелкнуть каблуками, но у него только одна туфля. Пальцы боцмана судорожно вытягиваются в поисках швов на кальсонах.

– Оденьтесь как положено и доложите, что здесь происходит!
– Капитан указывает на странную фигуру, раскачивающуюся, словно повешенный, на самом верху сигнальной мачты. Медуза от удивления раскрывает рот. Ребята затаили дыхание.

– Так точно!
– скрипит боцман. Лицо его сразу делается серым и старым.

– В спальню марш! Бе-е-гом!
– приказывает капитан.

Ребята бросаются к трапам, но их слишком много и дело подвигается медленно. Руди успевает заметить, как Медуза внезапно хватает второй шлепанец, отбрасывает его и бежит к трапу, ведущему на бот-дек. Словно затравленный зверь, он бросается вниз и исчезает за дверьми своей каюты.

Капитан говорит боцману Иогансену, который бреется перед своей маленькой каютой:

– Прикажите снять это... И странный флаг тоже!
– и уходит к себе.

Иогансен смотрит на сигнальную мачту, и, когда он оборачивается, Руди видит, что длинный боцман смеется.

5

Солнце сжимает город в горячих объятиях. Палубы океанских пароходов закрыты тентами. Никто из ребят не помнит такого долгого и жаркого лета. Доски палубы так горячи, что больно ступать, когда на спортивных занятиях после обеда приходится бегать босиком. Смола между выскобленными до блеска планками тает, хотя палубу драят по два раза в день. После каждой мойки ребята сами так мокры, словно только что вылезли из воды.