Крымов добрался до штаба корпуса в хорошем настроении после увиденных колонн. То смутное ощущение последнего окончательно развеялось при встрече с Мартосом: Николай Николаевич сообщил - Нейденбург свободен.

Мартос ни на кого из генералов не был похож - худощавый, быстро шагающий, странный. Рядом с ним начальник штаба Мачуговский выглядел подавленным.

–  Нет, я недоволен!
– ответил Крымову Мартос.
– Они разболтались в походе. Вчера был просто дикий случай: канонир одной батареи стрелял в своего фельдфебеля. Если и дальше мы не додадим нормального снабжения, придется двинуть за войсками полевые суды.

–  Почему стрелял?
– спросил Крымов,

–  Строгий фельдфебель и голодное брюхо, вот почему. Кстати, вы, должно быть, не завтракали? Потерпите, позавтракаем в Нейденбурге. Не будем терять времени.

–  Может, угостим полковника хотя бы чаем?
– предложил Мачуговский.

–  И так тучный, - сказал Мартос.
– Потерпит.

Крымов был несколько обескуражен тем, что его встретили так сухо, он почувствовал, что с Мартосом придется сложнее, чем с Артамоновым.

Мартос подошел к карте, помолчал над ней, созерцая расходящиеся веером направления корпусов.

–  Ваше превосходительство, - сказал Крымов.
– Генерал Артамонов сомневается в походе боя за Сольдау. Ваша задача - поддержать его, двинув колонну с востока, вот отсюда.

–  В директиве об этом не упомянуто, - заметил Мартос.
– Он, что, вкусно угощал вас и разжалобил?

–  Если вы не поддержите Артамонова, - начал было Крымов.

–  Вижу, полковника - перебил Мартос.
– Тогда Сольдау повиснет у меня на фланге. Вы это хотели оказать? Не уговаривайте, все я вижу... Что вы предлагаете?
– обратился он к Мачуговскому.

–  Решайте сами, Николай Николаевич, - ответил начальник штаба без всякого выражения, как будто боялся выразить свое мнение.

–  "Решайте?" - передразнил его Мартос, - Что за кисляйство? Надо помочь Артамонову, будь он неладен!.. Пошлите на разведку авиатора и казаков... Вы удовлетворены, полковник?

–  Благодарю вас, - ответил Крымов.

Командир корпуса, конечно, не был старосветским помещиком, понял полковник, и в войне разумел толк, да вряд ли его кто-нибудь любил, хоть одна душа.

К полудню командир корпуса добрался до Нейденбурга, обогнав колонны. С холма был виден красивый город, многие здания, при рассмотрении в бинокль, оказались иллюминированы флагами Красного Креста.

–  Уходят, - сказал Мартос.
– Все бросают и уходят. Заманивают, что ли?..
– И улыбнулся Крымову.
– Будем ждать ключей от города? Иди пошлем разведку?

Послали казаков и пеших разведчиков. Мартос ходил вдоль обочины, расспрашивал Крымова о жизни Самсонова в Туркестане, потом спросил, как Александр Васильевич ладит с Жилинским.

–  Они однокашники, - ответил Крымов, не желая сплетничать.

–  Все мы однокашники, - сказал Мартос.
– Яков Григорьевич светский человек, а мы армейские служаки. Тут разница непреодолимая... Что говорит Александр Васильевич о наступлении? Вспоминает военную игру Шлиффена? Должен вспоминать! А Жилинский - вспоминает? Сильно сомневаюсь. Мы воюем полками и дивизиями, а Яков Григорьевич - соображениями.

Крымов со вчерашнего дня ничего не ел, и ему было скучно. Он думал о том, что из Нейденбурга надо возвращаться к Артамонову, подталкивать его вперед, - и еще думал о том, что должны испытывать голодные люди.

Потянуло дымом. Мартос и Крымов оглянулись - за крымовской машиной шофер с вестовым подвешивали на рогульке котелок, не дожидаясь нейденбургского обеда.

–  Сейчас поедем, зря стараетесь, - сказал генерал.

–  Не, ваше высокоблагородие, еще не скоро. Как раз успеем чаю напиться.

–  Почему ты так считаешь?

–  Потому, ваше высокоблагородие. Вы сперва казаков послали, после солдатиков пошлете, а вот тогда и сами пойдете. Без солдат вам не резон идти.

–  Попью и я с вами, - сказал Крымов.

–  Скифы!
– насмешливо вымолвил Мартос.
– Печенеги!

–  Такая наша доля, ваше высокопревосходительство, - с виноватым видом, скрывающим лукавство, произнес вестовой.
– У этого германца ничем не разживешься. Вот у нас на этом месте рос бы кипрей, а они все выкосили. Другой раз нечем будет и чаек закрасить.

Мартос нахмурился, недовольно сказал Крымову:

–  Распущенный у вас вестовой?

–  Пока не жалуюсь, - возразил полковник.
– Он и кашу из топора сварит...