Я подумала, что она ходила в угловой магазин на Красном проспекте и купила творог. В руках у нее была синяя хозяйственная сумка, а на голове синий вязаный берет с пластмассовой булав-кой в стеклянных слезинках. Она как раз входила в просвет между домами и еще не увидела меня. Она шла, опустив голову, и прито-пывала сапожками, сбивая с них снег. За спиной тети Груши виднелось серое небо и круглый купол Оперного театра. Она подняла го-лову. Тогда я крикнула ей: "Привет, я на английский!" - и помахала рукой. Она кивнула мне и показала на уши, что не слышит.

Я побежала наискось через двор к соседнему дому, а она, медлен-но шаркая, направилась к нашему подъезду. Мы поравнялись с ней и посмотрели друг на друга, и тогда я вспомнила, что она умерла. Она виновато улыбнулась мне и пошла дальше. Я смотрела ей вслед. Она медленно прошла мимо нашего подъезда и переложила сумку с творогом из левой руки в правую. Потом она дошла до угла дома и, прежде чем завернуть за угол, оглянулась на меня. Я сбивала снег с ботинок, а она со своих сапожек. Мы стояли с ней на разных концах дома и притопывали. Потом она поправила берет и зашла за угол.

– Сегодня я научу тебя, как будет "воровать" по-английски, - сказала женщина с квадратным лицом.
– Повторяй за мной!

Она вытянула губы и булькнула горлом.

Я повторила.

– Не так!
– строго прислушалась она.

Я удивилась. Раньше она всегда хвалила меня за бульканье. Я задумалась и булькнула снова.

– Гораздо лучше!
– просияла женщина с квадратным лицом.
– Вспомни, как будет по-английски "замоiк".

Я вспомнила.

– А дверь?

Я вспомнила.

– А теперь скажи, как будет по-английски "взломать замок на двери"?

Я задумалась и булькнула несколько раз подряд.

– Неправильно!
– рассердилась женщина с квадратным лицом.
– Попробуй еще раз.

Я попробовала.

– Неправильно!
– раздраженно крикнула женщина.
– Ты в жиз-ни не взломаешь ни единой двери!

– Почему вы так считаете?
– улыбнулась я.

– Запоминай, - сказала женщина с квадратным лицом, не за-метив моей улыбки, и произнесла по-английски "взломать замок на двери".

Я послушно повторила за ней.

– Вот теперь самое то!
– страстно крикнула она.
– Ты скоро заговоришь как настоящие англичане! У тебя неслыханные способности!

И протянула мне квадратную руку. Я посмотрела на ее ладонь и осторожно положила туда три рубля. Она жадно сжала пальцы.

– Скажи своей маме, - прошептала она мне на ухо, - пусть в следующий раз присылает мне пять рублей, потому что я преподава-тель, каких мало! Ну что, скажешь?

– Скажу!
– согласилась я.

Когда я вернулась домой, моя мама сказала мне:

– Леля, ты представляешь, квартиру на первом этаже обокрали!

Зеленые тапочки с любопытством семенили по комнате.

Я похолодела.

Зеленые тапочки остановились напротив меня, моя мама пристально посмотрела мне в лицо и продолжила:

– Вынесли все, кроме мебели. Она ведь очень громоздкая. Ее нужно перевозить на машинах... Но все платья, все рубашки и галсту-ки, все пиджаки и манишки с накладными жабо, серебряные ложки и фарфоровые тарелки, и даже обычные столовые ножи из нержавеющей стали - все выгребли подчистую... Ты представляешь?

– Да, - кивнула я и стала зевать, чтобы моя мама подумала, что я очень устала после занятий.

– Закрой рот, - строго сказала моя мама.
– Это еще не все! Среди преступников был маленький ребенок, на ковре остались сле-ды детских ботинок...

Чтобы показать, что я тут ни при чем, я сделала благородное лицо, точно так же, как дядя Кирша.

– Перестань кривляться, Леля!
– захохотала моя мама.
– У тебя такой глупый вид!
– зеленые тапочки запрыгали, приплясывая.
– Влезть в квартиру среди бела дня и все вынести! Неслыханно! Представляю, как бы возмутилась тетя Агриппина. Она бы целый год пересказывала мне эту историю... Сейчас, наверное, возмущается там где-нибудь у себя! Эй, тетя Агриппина, ау!
– и тут зеленые тапочки всхлипнули и побежа-ли к телефону.
– Какая жалость, что ее больше нет с нами! Какая жа-лость!

Ночью я вошла в комнату тети Груши. Я залезла под полосатый диванчик и достала оттуда две половины белой пуговицы в золотом ободке. Пуговицы, выпавшие из шкатулки, по-прежнему валялись на полу. Среди них была одна розовая в форме слезинки. Я положила ее к себе на ладонь рядом с белыми обломками.

– Ведь ты же умерла?
– спросила розовая пуговица я.

– Умерла...
– повторила за мной белая пуговица тетя Груша.

– Тогда почему мы с тобой встретились?
– удивилась розовая пуговица я.