Тот отвел глаза и несколько торопливо выговорил:

– Ну.., я много чего знаю. Например, то, что вы в период с мая по июнь 1993 года проходили стационарное обследование в областной психолечебнице с последующим ежегодным освидетельствованием. В той самой, в которой работал ваш нынешний личный психиатр Соловьев Олег Платонович, уволенный, кстати, в 1994 году, уж не знаю за что. Говорят, за замечательные научные опыты с больными. С применением запрещенных и особо сильнодействующих лекарств.

– Оперативно работаете, товарищ капитан, - одобрительно отозвался Соловьев, приглаживая виски.

– Так, хорошо беседуем, конечно, но вы не ответили на мой вопрос, маленькие глазки Вавилова буравили мое лицо:

– Кто вы такая?

– Частный детектив Татьяна Иванова, - четко ответила я.
– Нанята Андреем Карловичем Баскером с целью произвести расследование по делу об убийстве его шефа.

– Пышно говоришь, - буркнул Вавилов.
– Интересно, как это Баскер успел нанять тебя, если он, как вы все тут говорите, лежит без чувств?

Последние слова он произнес нарочито издевательским тоном.

– Хотя, впрочем, если он уже успел наговорить кучу бреда, стало быть, в себя приходил.

– Вот именно.

– Ну да, а потом ушел. Ну ладно, что с тобой делать, частный детектив Татьяна Иванова?
– Он покачал головой.
– Тоже мне - агенты Малдер и Скалли, "Секретные материалы", серия "Собака Баскервилей по-новорусски"... гм... Баскер...вилей.., интересно.

Он повернулся к Эвелине:

– Скажите, Эвелина Марковна, а как вас сокращенно называют близкие?

– Это имеет значение?

– Да, если спросил.

– Виля, - ответила молодая женщина.

– Ага!
– Вавилов определенно оживился.
– Так я и думал. Баскер Виля! Недурной повод для развития паранойи...

– Да как ты смеешь, жирный ублюдок!
– вдруг вспылила та, в бешенстве топнув ногой.
– Какого...

Вслед за этим последовала великолепная нецензурная тирада, во время произнесения которой бледное лицо Эвелины вспыхнуло румянцем, тонкие изящные ноздри затрепетали от ненависти, а глаза, большие, темные, вдруг страстно засверкали, исступленно коверкая в своей прозрачной глубине дикую, почти животную ярость.

В этот момент я осознала, что эта женщина способна на все: на страсть, на ненависть, на месть. На убийство.

Вавилов, не отрываясь, смотрел на нее, и я с ужасом прочитала самое невероятное чувство в его маленьких свирепых глазках.

Восхищение.

Нежность.

Дослушав до конца гневную отповедь, он медленно повернулся на каблуках и через плечо бросил мне:

– Пойдем, мисс Марпл. У нас с тобой много дел.

– Будем расследовать это дело на пару, коли тебя нанял Баскер, произнес капитан, когда мы спускались с ним по лестнице.
– Не буду делать ему и тебе западло, бедняге и так придется хреново, даже если он не убивал.

Я удивленно посмотрела на Дениса Ивановича.

– Что?
– повернул он голову.
– Думала, буду тебе палки в колеса вставлять?

– Да, - честно призналась я.

– Ну ладно. Ох и дело досталось! Жуть с ружьем, как говорится.

– Это верно, - кивнула я.

– Селиверстов, а где там наш свидетель?
– спросил начальника охраны "Парфенона" Вавилов, зайдя в гостиную.

– Да вот он.
– Селиверстов лениво ткнул дулом пистолета в Кузнецова, мирно доедающего завтрак.

– Вон тот, с хитрой похмельной рожей?
– уточнил Вавилов.

– Да, это я, товарищ капитан, - недолго думая, ляпнул Кузнецов.

– Вот и чудно. Так, Дмитрий, - повернулся капитан к Селиверстову, бери этого молодца и идем с нами на болото. Покажете мне, где эти кошмары имели место.

Бельмов, допивающий утреннюю порцию алкоголя - на этот раз превосходное белое вино от ресторана "Лира", - поднял голову, быстро дожевав дольку лимона, поднялся и через головы окружающих обратился к Вавилову:

– Денис Иваныч, товарищ капитан, возьмите меня с собой. Я...

– А, местное чудо журналистики!
– Вавилов отшатнулся от Бельмова как черт от ладана.
– Тебя взять? Ну уж нет! Как бы не так! Ты что там в прошлый раз написал?

– О чем?

– О самоубийстве налогового инспектора.

Ты что там понаписал? Я же тебе говорил, что версии о заказном убийстве сочинять не надо.

А ты что? Просто преступление века раздул.

– Да это...
– начал было тот, но Вавилов перебил его: