Уже темнело, и лес казался жутким, особенно если учесть, наличие каких тварей в нем я допускала.

Я медленно двинулась в глубь леса. Признаюсь, сердце мое отчаянно колотилось, а пальцы правой руки судорожно стискивали пистолет.

"Надо было стянуть у Селиверстова "узи", - подумала я, - с ним было бы не так страшно".

Минут десять я шла, боясь вздохнуть, и слышала только биение собственного сердца да хруст прошлогодней листвы в молодой весенней траве под моими ногами.

Внезапно земля резко осыпалась подо мной, и я едва успела схватиться за ветви окружавших меня деревьев. При этом я едва не уронила пистолет и оцарапала шею.

Внизу, в пяти-шести метрах от меня, плескались речные волны.

– Обрыв, - пробормотала я, - еще чуть-чуть, и Гитлер капут, ауфвидерзеен, фройляйн Иванофф!

Осторожно придерживаясь за стволы деревьев, я пошла вдоль берега Волги, напряженно вглядываясь в лесную тьму справа от меня и одновременно стараясь не свалиться в Волгу.

Лес кончился так же внезапно, как уходил под откос, в Волгу, источенный переплетенными корнями деревьев обрыв. Ничто не свидетельствовало бы об окончании лесной полосы более явно, если бы не обвитая плющом высоченная металлическая ограда, о которую я пребольно стукнулась коленом, плечом и лбом.

Судя по всему, это должна быть дача Новаченко.

Обрывая плющ, я полезла наверх, стиснув зубы и закрыв глаза, поскольку зеленые насаждения, орнаментирующие ограду, назойливо лезли мне в лицо. Ограда показалась мне бесконечной, но когда на самом верху мне по голове стукнула массивная ветка дерева и я почти кубарем скатилась вниз, по ту сторону железной преграды, я поняла, что это вовсе не так высоко. Метра три, не больше, потому что приземление было вполне сносным.

К тому времени совсем уже стемнело, и я, одетая в черные джинсы и черную же ветровку, которую позаимствовала у Баскера, не боялась быть замеченной.

На площадке перед домом стоял джип "Мерседес" темно-серого цвета, о котором говорил Кузнецов.

Я осторожно вышла из-за угла и неслышно взлетела на веранду. Никого. Даже как-то не по себе. Я потянула дверь на себя, и та отворилась.

Я расслышала отдаленные голоса и, приоткрыв дверь, проскользнула внутрь дома. По всей видимости, основное действо происходило на втором этаже, на первом же я обнаружила только полураздетого охранника, по которому размеренно елозила совсем уж голая брюнетка.

Нет ничего удивительного в том, что парочка была слишком увлечена своими экзерсисами, чтобы заметить меня. И я ничтоже сумняшеся прошмыгнула мимо под сладострастную какофонию охов, вздохов и стонов.

На втором пролете лестницы сидел сильно пьяный лысый человечек и таращился на меня.

У меня екнуло сердце, я подумала, будто передо мной и есть тот даун, предводитель черных псов.

Присмотревшись, я поняла, что это не он, хотя по уму различие между этими двумя особями человеческого племени едва ли велико.

А если и велико, то в пользу сказочного погонщика псов адских бездн.

...Сколько эпитетов я расточила этим милым животным!

Вырубив человечка четким ударом с левой, я поднялась дальше и тут же юркнула за штору, потому что мимо прошел Новаченко с какими-то двумя проституированными лицами женского пола.

– Пойдем в сауну, а, Тима?
– сладко лепетала одна из девиц, припадая к плечу Новаченко.
– Хочется в джакузи поваляться...

– Понтуешь, клюшка?
– нелюбезно буркнул Новаченко.
– Что, приспичило, что ли? Или что?..

– А ты же говорил, что приедет сам Александр Иванович, - пропела вторая девица.

– Шеф занят, - ответил Новаченко, судя по звуку, грузно плюхаясь на диван, - да и недосуг ему. Особенно до таких, как вы, - и Новаченко во весь голос захохотал, радуясь, как младенец, не то чтобы избитому, а измочаленному до состояния, не подлежащему реанимированию, каламбуру.

– Тимофей, - послышался низкий мужской голос, - а ты слыхал, что случилось с нашей этой.., как ее?

– Ты о ком, - буркнул Новаченко, - я не понимаю.

– Ну, о девке, которой шеф поручал этого... Аметистова...

Я обратилась в слух. Но услышать пришлось совсем другое.

Раздался резкий скрежет отодвигаемой мебели, короткое, но емкое ругательство (очевидно, из уст Новаченко) и сочный звук удара.

– Недоумок!
– загремел рокочущий бас начальника охраны концерна "Атлант-Росс".
– Что ты несешь? Не умеешь язык за зубами держать? Так я тебе его отрежу к черрртовой матери! И в задницу засуну на манер геморроя!..

Послышалось сконфуженное бормотание.