– Оливер, - послышался голос Люси, приблизившейся к нему с двумя бокалами в руках.

– Что?

– Сколько ты платишь этому мальчику? Баннеру?

Оливер покачал головой, прогоняя смутные образы, пробужденные в его воображении птицей и горном и самой близостью отъезда.

– Тридцать долларов в неделю, - сказал он, взяв один стакан.

– Не много ли?

– Много.

– Разве мы можем себе это позволить?
– спросила Люси.

– Нет, - ответил Оливер, явно раздраженный ее вопросом. Люси обычно была неаккуратна с деньгами и он считал, что она подвержена приступам расточительности, порожденными не столько жадностью или тягой к роскоши, сколько отсутствием четкого представления о ценности денег, о том как тяжело они достаются. Но когда речь заходила о его желаниях, как и было в случае с Баннером, она становилась скупой и мелочной, как обычная домохозяйка.

– Ты уверен, что он нам нужен?
– спросила Люси, стоя рядом с ним, наблюдая за плавным полетом ястреба над водой.

– Да, - ответил Оливер. Он церемонно поднял бокал.
– За маленького мальчика с телескопом.

Люси подняла свой бокал тоже и почти с отсутствующим видом сделала маленький глоток.

– Зачем?

– Что зачем?

– Зачем он нам нужен?

Оливер нежно прикоснулся к ее руке.

– Чтобы у тебя было время немного поразвлечься.

– Мне нравится быть с Тони.

– Знаю, - сказал Оливер.
– Но, думаю, что если эти несколько недель рядом с ним будет умный живой молодой человек, который сможет проявить строгость по отношению к нему...

– Ты считаешь, что я слишком потакаю ему, - подсказала Люси.

– Не в этом дело. Просто...
– Оливер пытался подыскать наиболее мягкие и невинные причинны своего поведения.
– Ну, только дети, особенно которые перенесли серьезную болезнь, и которые много находились при своей матери... Когда они подрастают, они обычно идут в балет.

Люси рассмеялась.

– Как глупо.

– Ты знаешь, что я имею в виду, - сказал Оливер, раздражаясь напыщенности собственных слов.
– Разве ты не видишь в этом проблемы? Почитай любую книгу по психоанализу.

– Не нужно мне ничего читать, чтобы знать, как воспитывать собственного сына, - ответила Люси.

– Просто с точки зрения здравого смысла, - начал Оливер.

– Я вижу, что хочешь сказать, что я делаю все не так, - с горечью отозвалась Люси.
– Только скажи и...

– Ну, Люси, - примирительно произнес Оливер.
– Я не хотел сказать ничего подобного. Просто я, наверное, вижу в этом другие проблемы, чем ты, и что ты не признаешь некоторых вещей к которым я хочу подготовить Тони.

– Например?
– настаивала Люси.

– Мы живем в хаотичном мире, Люси, - начал Оливер, чувствуя, как пусто и напыщенно звучали его слова, но не умея по-другому выразить свои мысли.
– Изменчивые, опасные времена. И нужно быть просто гигантом, чтобы выстоять.

– И ты хочешь сделать гиганта из бедного маленького Тони, - голос Люси звучал насмешливо.

– Да, - защищался Оливер.
– И не называй его бедным маленьким Тони. Через семь-восемь лет он станет мужчиной.

– Одно дело мужчина, другое дело гигант, - парировала Люси.

– Сегодня это уже не так, - сказал Оливер.
– Сегодня сначала нужно быть гигантом. А тогда, если получится можешь быть мужчиной.

– Бедный маленький Тони, - сказала Люси.
– И какой-то задавака первокурсник сможет сделать твоего сына гигантов, а мать не сможет.

– Я не говорил этого, - запротестовал Оливер. Он чувствовал, как нарастает в нем злость, и сознательно сдерживался, потому что не хотелось расставаться на этой горькой ноте семейного разлада. Он заставил себя спокойно продолжать.
– Прежде всего Баннер не задавака студент. Он интеллигентен, с хорошими манерами, с чувством юмора...

– А я, конечно, - продолжала его мысль Люси, - я скучная, забитая и унылая.
– Она сделала шаг в сторону от мужа по направлению к дому.

– Люси, - Оливер пошел вслед за ней.
– Я не говорил такого тоже.

Люси остановилась, повернулась лицом к нему и гневно выпалила:

– Тебе не надо этого говорить. Уже несколько месяцев я стараюсь забыть об этом. И вдруг ты говоришь что-то... или я вижу женщину моего возраста, которой удалось избежать...

– Ради бога, Люси.
– Его раздражение уже переросла желание избежать ссоры.
– Не начинай эту песню снова.

– Пожалуйста, Оливер.
– Она внезапно перешла к мольбе.
– Оставь Тони со мной это лето. Всего еще на шесть недель. Я ведь согласилась на школу, а ты согласись на это. Он уедет надолго, будет жить в окружении этих малолетних бандитов... Я не могу вынести разлуки с ним. После всего, что нам пришлось пережить с ним. Даже теперь, когда я знаю, что он просто идет в гостиницу, чтобы не броситься вслед и не убедиться6 что с ним все в порядке.