– Не совсем, - уточнил Оливер.
– Просто подправит кое-что.

Тони долго и внимательно изучал Оливера, стараясь определить насколько искренним был отец в этот момент. Затем он повернулся и молча начал рассматривать Баннера, будто после официального провозглашения их отношений нужно было срочно вынести собственную оценку.

– Джеф, - наконец решился сказать Тони.
– А как ты по части рыбалки?

– При одном моем появлении рыбы умирают со смеху, - сострил Баннер.

Петтерсон посмотрел на часы.

– Наверное, я пойду, Оливер. Мне только оплатить счет, собрать кое-какие вещи - и я готов.

– Ты же хотел что-то сказать Тони, - напомнил ему Оливер.

Люси недоверчиво перевела взгляд с мужа на лицо Петтерсона.

– Да, - сказал Петтерсон. Теперь когда наступил этот момент, он уже пожалел о данном Оливеру обещании.
– И все же, - сказал он, понимая трусость своего поведения.
– А разве нельзя подождать до следующего раза?

– Мне кажется сейчас самый подходящий момент, Сэм, - размеренно и четко произнес Оливер.
– Ты уже не увидишься с Тони по крайней мере еще месяц, и Тони должен будет сам отвечать за себя, и мне кажется, что будет лучше, если он будет готов.

– Оливер, - начала было Люси.

– Мы с Сэмом уже обсудили все это, Люси, - сказал Оливер, коснувшись ее руки.

– Что мне сейчас делать?
– спросил Тони недоверчиво покосившись на Петтерсона.

– Ничего тебе сейчас делать не нужно, Тони, - сказал Петтерсон. Просто я хочу объяснить тебе, что с тобой происходит.

– Я себя прекрасно чувствую.
– Голос Тони при этом прозвучал грустно и мальчик печально опустил глаза.

– Конечно, - поддакнул Петтерсон.
– И тебе будет еще лучше.

– Я и так достаточно хорош, - упрямо повторил Тони.
– Зачем мне быть еще лучше?

Петтерсона и Оливера рассмешили эти слова, через какое-то мгновение рассмеялся и Баннер.

– Достаточно здоров, - поправила его Люси.
– А не хорош.

– Ладно, достаточно здоров, - покорно повторил Тони.

– Конечно, ты здоров, - начал Петтерсон.

– Я ничего не хочу прекращать, - предупредил Тони.
– Я уже достаточно много вещей прекратил в своей жизни.

– Тони, - сделал ему замечание отец.
– Дай доктору Петтерсону договорить.

– Да, сэр, - сказал Тони.

– Все что я хочу тебе сказать, - продолжал Петтерсон, - это, что тебе некоторое время нельзя еще читать, но кроме этого - ты можешь делать все, что хочешь - но умеренно. Ты ведь знаешь, что такое умеренность?

– Это значит не требовать второй порции мороженного, - с гордостью отрапортовал Тони.

Все рассмеялись, и Тони довольно огляделся, потому что именно на это он и рассчитывал.

– Именно, - сказал Петтерсон.
– Ты можешь играть в теннис, можешь плавать и...

– Хочу научиться играть в бары, - вставил Тони.
– Хочу научиться попадать в дугу.

– Можем попробовать, - сказал Баннер, - но ничего не могу обещать. Мне еще ни разу не удавалось попасть в дугу, хотя я намного старше. С этим нужно родиться.

– Все это тебе можно, Тони, - продолжал Петтерсон, отметив про себя однако, что Баннер пессимист.
– Но при одном условии - как только ты начнешь уставать, ты сразу же должен остановиться. Малейшее...

– А если не остановиться?
– резко оборвал его мальчик.
– Что тогда?

Петтерсон вопросительно посмотрел на Оливера.

– Ну скажи же, - настаивал Оливер.

Петтерсон повернулся к Тони.

– Тогда тебе снова придется лечь в постель и провести там довольно долгое время. Тебе ведь не хотелось бы этого, правда?

– То есть я могу умереть, - развивал мысль Тони, не обращая внимания на вопрос.

– Тони!
– воскликнула Люси.
– Доктор Петтерсон не говорил этого.

Тони огляделся вокруг себя и Петтерсону показалось, что для мальчика окружающие его люди были в настоящий момент не родителями и друзьями, а подстрекателями и представителями болезни самой.

– Не волнуйтесь, - сказал Тони. Он улыбнулся и выражение враждебности исчезло с его лица.
– Я не умру.

– Конечно же нет, - успокоил его Петтерсон, затаив злобу на Оливера, заставившего его участвовать в этой сцене. Он сделал шаг по направлению к ребенку, чуть склонившись, чтобы поравняться с ним.

– Тони, - сказал он.
– Я хочу поздравить тебя.

– С чем?
– спросил Тони с некоторой настороженностью, видно в ожидании какой-то шутки.

– Ты идеальный пациент, - начал Петтерсон.
– Ты выздоровел. Спасибо тебе.