– Наверно, они приняли бой где-то неподалеку, поэтому магазин не полон, - предположил разведчик.

– А после боя пополнить боекомплект было нельзя?
– спросил Калинин.

– Не знаю, - пожал плечами разведчик.
– Я в Вермахте не служил. Не ведаю - какие у них там порядки.

Пока Калинин с разведчиком обменивались предположениями, политрук подошел к деревьям и начал внимательно исследовать стволы.

– Зачем они бросили оружие, в котором ещё остались патроны?
– не унимался разведчик.
– Пусть даже остальные пули они выпустили в каком-нибудь бою...

– Нет, - прервал его политрук. Калинин с разведчиком повернулись к нему. Зайнулов находился возле ствола огромной ели и гладил шершавую, легко шелушащуюся кору дерева.
– Все пули были выпущены здесь. Посмотрите!

И он поднял фонарь, освещая ствол. На нем ясно проглядывались следы от пуль и сбитая кора.

У Алексея перехватило дыхание от страха.

Господи! Что случилось с отрядом фашистов? И почему они расстреливали деревья? Неужели, похожее может произойти и с ними! Ведь рота красноармейцев, перед которой поставлена задача - захватить высоту Черноскальная - тоже продвигается по этой дороге!

Алексей посмотрел на матерого разведчика и увидел, что тот испытывает похожие самые чувства.

– Они стреляли прямо здесь, в лесу?
– спросил разведчик, часто сглатывая.
– Кого они здесь встретили?

– Они поливали очередями деревья вокруг себя, - сказал Зайнулов.
– А точнее, вокруг дороги, по которой они шли... по которой мы идем... Немцы отстреливались, словно сумасшедшие!

– Я же говорю, что немцы свихнулись!
– произнес разведчик, скорее успокаивая себя, чем настаивая на своем мнении.

– Может, это партизаны?
– выдал версию Калинин.
– Немцы могли наткнуться на партизан. Те напали из леса, немцы ответили огнем. Вполне логично.

– Логично? Хорошо, а где трупы?
– спросил Зайнулов.
– При такой плотной стрельбе, которую мы наблюдаем на стволах деревьев, должны быть трупы. Куда они подевались?

– Возможно, их закопали в снегу.

Зайнулов разочарованно покачал головой.

– Это точно не партизаны. Партизаны не оставили бы оружие. К тому же, здесь в округе из селений одна только деревня Потерянная. Откуда партизанам взяться?

Калинин понимал, что Зайнулов прав. Алексей повторно стал обходить загадочное место, изредка бросая пугливые взгляды в темноту между деревьями. На одном участке дороги он наткнулся на новые элементы.

– Здесь не только оружие, - громко произнес Калинин.

Они стали внимательнее исследовать снег. В свете фонарей появились немецкие ранцы, жестяные фляги, упакованные продукты сухого пайка. Алексей так же нашел маленький альбом с фотографиями немецкой семьи и туго перетянутую резинкой пачку писем.

– Я не понимаю, - сказал он, наконец.
– Немцы расстреливали окружающие деревья, потом бросили оружие, личные вещи и... Что же случилось с ними дальше?

– Я же говорю, что они сбросили весь лишний груз, - произнес разведчик.
– Мало ли зачем им понадобилось налегке идти!

– Да?
– усмехнулся политрук.
– А как на счет этого?

Он поднял что-то из снега. В тусклом свете фонаря Калинин увидел в руке политрука тонкую немецкую шинель.

– Можно оставить оружие, - сказал Зайнулов, - можно бросить личные вещи и продукты. Но бросить шинель - это самоубийство. В наши февральские трескучие морозы даже такая одежда не будет лишней. Мы не знаем, что здесь произошло. Поэтому, нужно быть настороже.

Рядовому Александру Парамонову было необходимо отойти в лес. По причине своей природной стеснительности, он не мог справить "большую" нужду поблизости от людей. Вот поэтому, прислонив к дереву винтовку и взяв керосиновую лампу, он по сугробам стал пробираться вглубь леса. Откровенно признаться, в лесу было страшновато. Темнота стояла густая и почти не рассеивалась фонарем. Тени огромных деревьев пугали.

Парамонов двигался до тех пор, пока шум из лагеря не перестал слышаться, хотя огонь от костров ещё виднелся вдали между деревьями. Только здесь, на большом отдалении он мог почувствовать себя спокойно.

Луч света от фонаря скользнул по стволу, открыв взору нечто странное. Удивленный Парамонов приблизился и поднял фонарь на уровень глаз. На небольшом участке дерева отсутствовала кора. Ее срезали ровно и искусно в форме овала. На обнажившемся стволе была вырезана надпись. Парамонов подивился качеству надписи, провел по ней подушечками пальцев. Буквы были настолько мелкими, что читались с трудом. Фразы, которые они образовывали, состояли из нескольких строчек. Вся надпись обрамлялась сложным узором из переплетающихся волнистых линий.