Лариса шепнула:

– Цветы...

– Он преподнес цветы, - сказал Костя.

Денисов удивился:

– Полетика был с букетом?

– Их продавали на перроне, - Лариса крепче взяла мужа за руку.

– Астры? Гладиолусы?
– Денисов знал всех вокзальных цветочниц.

– Гладиолусы, - она назвала цену.
– Мне показалось, Полетика нечасто дарил цветы. Будто смутился.

Денисов задумался.

"В действиях потерпевшего присутствовал четкий, хотя и непонятный еще смысл. Почему Полетика-Голей заговорил с новобрачными? Зачем преподнес цветы? Из-за адреса Плавича? Он знал, что у Ларисы живет брат в Астрахани?"

– Какой купюрой Полетика расплатился?
– спросил Антон.

Костя все помнил.

– Десятирублевкой. Сначала спросил: "Со ста сдача найдется?" Хотел блеснуть. Мы ведь должны были встретиться в Астрахани.

– По приезде?

– Да, у выхода из тоннеля.

– Мы ищем свидетелей, объявляем по радио, - Антон повертел "Беломором", но не закурил.
– "Товарищи! Кто хоть что-нибудь знает..." А вы?

Чета заулыбалась:

– Проспали!

– Страшно вспомнить: портниха, кольца... Ты бы согласился, если бы все сначала?

– Завтракали аж в Аткарске!

Пила под полом снова стихла, теперь раздавался стук. Словно тяжелой кувалдой ухали по раме.

– На багажном дворе кто-то ударил собаку...
– напомнил Антон. Разговора не было?

Костя подумал.

– Разговора не было. Но Полетика действительно наблюдал за собакой. На платформе. Великолепный черный дог...

"Теперь Дарби-Воланд..." Обстоятельства все больше запутывались, Денисов спросил, хотя ответ был известен наперед:

– Мужчин с собакой было двое? Один в сером костюме, волосы вьющиеся. Лет тридцати пяти...

– ...С сумкой. Второй чернявый.

"Судебский и, по всей вероятности, Карунас, - подумал Денисов.
– Все правильно..."

– Мужчину в сером я видела и без сумки, - сказала Лариса.
– Когда поезд отправлялся...

Денисов спросил:

– Вы обратили на него внимание?

– Он ведь тоже вначале стоял около нас, - она смутилась.
– К нам многие подходили: свадебное платье, фата...

Костя засмеялся:

– "По улицам слона водили..."

– Полетика и этот человек могли видеть друг друга?

– Вполне.

– А потом, при отправлении...

– Этот мужчина, в сером, показал кому-то...
– Лариса вытянула два пальца - указательный и средний.
– Я обратила внимание.

Антон тотчас поднял руку.

– "V"? Первая буква латинского слова "Виктория". "Победа"!

Лариса и Костя переглянулись.

– Полетика интересовался вашей поклажей?
– уточнял Денисов.
– Ее действительно мало?

Костя покачал головой:

– Меньше во всяком случае, чем у официанта, который разносит кефир...

Они засмеялись.

– ...Чемодан, коробка. Мы все продумали. Я могу унести один. У Ларисы фотоаппарат, дорожная сумка.

Молодые были практичны.

– А у Полетики?

– Небольшой баул. Он поставил с нашими вещами.

Денисов полюбопытствовал:

– Что вез официант?

– Чемодан, два вещмешка. Мы видели, как он расплатился с носильщиком.

– Браво, Феликс!
– воскликнул Антон.

Как и прошлой ночью, состав двигался прямым как стрела руслом высохшей реки. Окна были черны, только в верхушках стекол мелькала еле заметная полоска: тень вагона бежала рядом.

– Мне кажется, Полетика входил в доверие, - заговорил Антон, едва за молодыми закрылась дверь.
– Цветы, поклажа...

– Не знаю, - сказал Денисов.
– Да и с вещами тоже неясно.

"В хитросплетении обстоятельств, поступков...
– думал Денисов.
– В толпе отъезжавших потерпевший выбрал двоих. Что их отличало, кроме свадебного платья невесты? Смущение, беспокойство. У Кости - глубоко спрятанное, у Ларисы - на виду...
– Денисов встал, разминая ноги.
– Двое молодых на вокзале, без друзей и родителей..."

Впервые с начала расследования Денисову с очевидностью открылось, что Полетика-Голей не только жертва.

И еще, но об этом он думал и раньше:

"У подлецов удивительный нюх на сирот!"

Антон снова заговорил:

– "Виктория", неизвестный спутник Судебского и Дарби...

Денисов не слышал его.

"И Полетика-Голей, и Карунас, - иначе Денисов не называл с этой минуты неизвестного, подходившего к Судебскому и его собаке, - оба оказались неравнодушны к четвероногому, оказавшемуся в ту ночь на вокзале. Кроме того, оба были среди тех, кто окружал новобрачных на платформе..."