На заднем сидении в машине вместе с ним находился и начальник вокзальной милиции Картузов, благополучно отыгравший генеральную репетицию и роводивший генерала Скубилина в Управление.

Картузов подъехал специально для разговора.

Водитель Авгурова, был человек проверенный, его уже несколько раз пытались завербовать и свои, и КГБ, но он держался. Кроме них в машине был еще значившийся старшим опером ОБХСС - Саид Саидов, дальний родственник Авгурова - его телохранитель и адъютант.

Картузов знал обслугу Авгурова - при ней можно было разговаривать спокойно.

Саид был молод, прямодушен. В свое время сильная рука родственника перевела его в столицу, помогла закончить Высшую Школу милиции, получить диплом. Она же и поставила на должность.

В адъютанте Авгурова сочетались амбиции спортсмена, выпускника школы олимпийского резерва, мастера спорта, с присущей горцам открытостью и патриархальным почтением к старшим - всем, кому за тридцать.

Сегодня протеже Авгурова был чем-то расстроен - остроглазый Картузов это сразу заметил:

" Неприятности..."

Но расспрашивать не стал, ограничился привычным:

– Как жизнь молодая?..

– Спасибо, товарищ подполковник...
– Горцу было лестно внимание старших.
– Все нормально.

" Не хочет расстраивать Хозяина..."

Картузов встречал у Министерства, на Житной. Авгуров поздоровался за руку. Поправил кашне. В отличии от других начальников, Авгуров приезжал в

министерство в штатском.

Руководство ему мирволило.

Держался он со всеми одинаково. Авгурову не надо было демонстрировать уровень собственного интеллекта. Это подразумевалось.

" Доктор наук. Профессор права...
– Картузов раз и навсегда признал его превосходство.
– Получит генерала, пойдет далеко... "

В свое время Авгуров с партийно-правительственной комисией Авгуров выезжал в Узбекистан, громил байско-феодальные устои, оставшиеся от прежнего руководства. Новый Первый секретарь лично его знал, всячески подчеркивал свою приязнь.

– Как вы?
– поинтересовался Картузов. Авгуров последнее время слегка грипповал.

– Держусь. Все-таки вы будьте от меня поодаль...

Между ними все было ясно.

Если Авгурова назначат на место Скубилина, Картузов пойдет к нему замом. Потом можно будет подумать, как и самому подняться на ступеньку выше. А там это было уже генеральское кресло.

Главным сейчас было - без сучка и задоринки продержаться в период Съезда. Тут цели обоих противоборствующих группировок - и Ильина, и Авгурова, и Скубилина с Жернаковым, - полностью совпадали.

В машине осторожно коснулись собственных дальнейших шагов.

– Люди только и ждут съезда или выборов, чтобы свести счеты... мягко начал Авгуров.

Картузов взглянул вопросительно. Они уже подъезжали к вокзалу. Картузову надо было возвращаться в отдел, а Авгуров все не спешил. И вот!

– На генерала Скубилина пришла жалоба... О его даче.

– Он же ее продал!
– Как бывший водила Скубилина Картузов вроде знал все.

– Дело связано именно с продажей. Но в чем именно там дело, никто толком не знает. Покупатель - инвалид войны, был на приеме у министра обороны. Теперь вот написал на Съезд...

Картузов смекнул, чего от него хотят.

– Вы считаете, стоит подъехать туда?..

– Я как раз хотел вас об этом просить. Нельзя упустить шанс... Адрес вам дать?

– Я прекрасно знаю те места!

– Сейчас важен каждый наш и их шаг. Малейшая ошибка с чьей бы стороны она бы не произошла,может решить игру...

Водитель уже тормозил. Он был научен - к вокзалу подъезжать не стал, свернул на Кожевническую. Остановился. Взаимоотношения начальника отдела милиции и заместителя начальника Управления не должны были стать предметом обсуждений.

– До встречи... Да!
– Уже на тротуаре Картузов вспомнил.- Супруге привет!

– Спасибо, передам, - улыбнулся Авгуров.
– И вы тоже.

– Как она?

– По-прежнему. Грызет гранит науки...

АВГУРОВА

Кандидат на место генерала Скубилинак, Авгуров покривил душой. На самом деле его супруга вместе с делегацией назначенных сверху официальных борцов за мир

уже находилась на борту самолета.

Вечером того же дня она была уже далеко.

Израиль встретил советских женщин-миротворок тяжелым плотным теплом тропической ночи, высоким сводом уже потемневшего неба, такой знакомой родной мелодией...