– Если только Никола не сваляет дурака. Он не совсем примирился с утратой Скай.

– Наверняка он не станет расстраивать ее, особенно накануне родов!

– Да, да, конечно, вы правы, - сказал Эдмон, молясь в душе, чтобы Никола так и поступил. Он подошел к столу, дотянулся, встав на цыпочки, до графина и налил им по бокалу бомонского розового. Вручив Роберту его бокал, он вернулся на свой стул и, подняв бокал, произнес:

– За лучшие дни, mon arm!

– С удовольствием, - согласился Робби, и они осушили бокалы.

Не успела прохладная сладкая жидкость проскользнуть в горло, как дверь в библиотеку снова распахнулась и появился Никола Сент-Адриан.

– Где она?!
– спросил он, и его зеленые глаза горели от нетерпения.

– Присядьте, дядюшка, - предупреждающе сказал Эдмон - Присядьте, и мы вам все расскажем.

Никола бросился на стул и нервно провел рукой по волосам.

– Пожалуйста, - обратился он к Роберту Смоллу, - расскажите мне, что с ней, где она?

– Леди Бурк находится на борту своего судна, которое стоит на якоре в вашей гавани, монсеньор, - объяснил Робби.
– Она прибыла в Бомон де Жаспр, с тем чтобы попросить у вас разрешения похоронить своего мужа, лорда Бурка, в одной из ниш собора. Она намеревается перевезти через несколько лет его прах на родину, в Ирландию. Сейчас же она желала бы захоронить его останки там, где они будут в целости, пока не истлеет плоть. Месье Эдмон любезно согласился предоставить место для тела лорда Бурка.

– Ма pouvre doucette, - тихо произнес Никола.
– Я должен видеть ее!
– Он встал и вышел из комнаты, прежде чем Эдмон мог что-либо сказать.

– Никола!
– закричал карлик вслед дяде.

– Не нервничайте, Эдмон.
– На лице Робби заиграла улыбка.
– Вы помните лорда де Мариско?

– Этого черноволосого гиганта? Конечно!
– ответил Эдмон.

– Так он сейчас с ней на корабле, и он не позволит Никола ни огорчить ее, ни дурачить. Так-то оно лучше, друг мой. Юная герцогиня не будет свидетельницей тому, что произойдет между этими тремя, а Никола раз и навсегда поймет, что Скай - не для него.

Эдмон облегченно рухнул на стул.

– Вы правы, Роберт, так оно лучше! Ну, еще вина? И так они сидели, дегустируя бомонское розовое, а герцог, приказав оседлать коня, поскакал к гавани. Найти судно Скай было нетрудно, ибо на его мачте развевался вымпел с золотым морским драконом на голубом поле. На трапе его встретил Брэн Келли.

– Месье герцог, - вежливо поклонился он Никола, - рад снова видеть вас.

– И я, капитан Келли. Надеюсь, с вашей Дейзи все в порядке?

– Да, монсеньор.

– Доложите обо мне госпоже, капитан.

– Как прикажете, монсеньор. Следуйте за мной. Брэн повел его к каюте Скай. Он постучал и, войдя, объявил:

– Герцог Никола желает видеть вас, миледи.

– Пусть войдет, - отозвалась она, но Никола, оттолкнув Брэна, уже вошел в каюту.

– Doucette!

– Монсеньор.
– Ее голос был так же безразличен, как и глаза.

Никола Сент-Адриан почувствовал, как уверенность оставляет его. Эта прекрасная бледная женщина в черном, стоявшая перед ним, как бы отталкивала его. Он-то помнил страстную женщину, каждое движение, взгляд или слово которой были исполнены любви и жизнелюбия. Теперь перед ним стояла холодная и равнодушная дама. Да, он узнавал ее лицо, фигуру, но все остальное...

– Я рад приветствовать вас в Бомон де Жаспре, мадам, - тихо начал он.

На секунду ее выражение смягчилось.

– Благодарю, Никола. Мне так жаль огорчать вас, но мне просто некуда было пристать. Вы меня понимаете? Он кивнул и быстро произнес:

– Я никогда не переставал любить вас, doucette! Никогда!
– И его руки обвились вокруг нее, привлекая к груди.

– А я разлюбила вас в ту самую минуту, когда узнала, что мой любимый Найл жив!
– резко ответила она, отталкивая его, размыкая его нежеланные объятия. Стыдитесь, Никола! Неужели вы думаете, что, если мой муж умер, я побегу к вам? А как же ваша жена? Как ее ребенок?

– Они для меня ничего не значат!
– хрипло воскликнул он.
– Вы! Только вы все для меня! Я молился об этом! О Господи, сколько я стоял на коленях и молился о том, чтобы вы вернулись ко мне! Я так не молился с детства!

– Вы до сих пор дитя, Никола. Эгоистичный маленький мальчишка! Вы сами-то понимаете, что говорите? Вы готовы оставить ради меня жену и наследника! Где же ваше чувство долга, Никола? Неужели я ничему вас не научила? Ваш долг - это благополучие Бомон де Жаспра и его народа. Ваш долг - это благополучие вашей жены и ребенка. Я вас не хочу. Мне больше не нужны мужчины. Все, что мне нужно от вас, - это разрешение похоронить здесь моего мужа. Если вы против, скажите мне немедленно, и я отплыву - Doucetle, я вас умоляю... Она почувствовала жалость к нему.

– Никола, - голос ее был печален, - это я умоляю вас. Умоляю вас избавиться от фантазий относительно меня. Да, я вас любила, не буду отрицать, но только как? Я не чувствовала горечи, оставляя вас, и старалась выглядеть печальной, чтобы не расстраивать вас.

Никогда бы я не вернулась в Бомон де Жаспр, если бы не Найл. Даже если бы я его не нашла, я вернулась бы в Ирландию или же ко двору Елизаветы Тюдор. Только не к вам. Вы интуитивно это чувствовали и поэтому сделали то, что от вас требовалось, - женились и зачали ребенка.
– Она протянула руку и нежно коснулась его лица.
– Сегодня я сошла с "Чайки" и побродила по рынку, натянув на голову капюшон, чтобы меня не могли узнать. Все разговоры только о маленькой герцогине Мадлен и ее ребенке. Ее сравнивают с мадонной, говорят, что Господь благословил вас, сделав так, что герцог Фаброн назначил вас наследником, а вы взяли Мадлен ди Монако в жены.