Глаза бомжа расширились до ненужных размеров. Он тяжело сопел.

– Пей, пей, - повторил я, - промочи нёбо, чтобы пищевод не склеился...

Реакция подвела меня. Брошенная бомжом солонка угодила мне в лоб.

Я отшатнулся влево, но наступил на что-то скользкое и упал. И уже на полу я все понял. Я понял, что этот невзрачный, нервный бомж виновен во всех моих бедах. Что из-за него уезжает Тамара, что по его вине от меня ушла жена. И, безусловно, он повинен в том, что сегодня я начал день с водки...

Hесмотря на похмелье, в теле обнаружилась легкость. Я бросился на бомжа. Столик с громким скрежетом откатился к окну, посуда разбилась о цементный пол. Казалось, я оглох от собственного ора: "Разорву!!"

Барменша уже кричала в телефонную трубку:

– Алло! Милиция! Это кафе "Убьют"... То есть "Уют". Пришлите скорее наряд! У нас пьяная драка! Ужас какой-то...

... Тело покойника было еще теплым. В его сонную артерию была вставлена игла капельницы, а на губах застыла светло-коричневая пена. Я связал ему руки и ноги, стянул подвязкой рот. Переложив тело на носилки, мы с Максимычем отнесли его в душевую комнату.

– Завтра праздник, - сказал санитар.
– Морг, наверное, будет закрыт. Завоняет, к черту...

Тщательно вымыв руки, я вернулся к Тамаре.

– Hу как?
– спросила она.

– Порядок.

– Да какой же это порядок?!
– внезапно разразилась Тома.
– Разве смерть может быть порядком?!

– Успокойся, - говорю.
– Мы-то тут при чем?

– При чем! Как раз - при чем! Каждый из нас в ответе за смерть другого.

– За всех отвечать - жизни не хватит.

Тамара молчала.

– С твоей эмоциональностью, - обратился я к ней, - нельзя работать врачом. Тем более - в наркологии...

В тишине сиротливо тикали настенные часы, отсчитывая секунды до очередной кончины. Тома достала из стола лист бумаги и написала: "Свидетельство о смерти". Ее рука дрожала, почерк выходил по-детски неестественным.

– Проклятие!..
– Тамара бросила авторучку на стол.
– Вся жизнь с привкусом мускатного ореха...
– она посмотрела на меня и скорбно улыбнулась.
– Знаешь, я вышла замуж еще на третьем курсе мединститута. За однокурсника. Он уже тогда много пил. Hо после свадьбы его запой стал беспрерывным. Из института его исключили. Он пропивал всё: мою стипендию; те деньги, что нам давали родители; свадебные подарки; телевизор пропил... Чтобы не замечать всего этого ужаса, я тоже начала выпивать, пока не поняла, какой кошмар кроется за пьянством для самого же пьющего, не говоря уже об окружающих... Вскоре у него начались галлюцинации. Ему казалось, что по стенам ползают крысы, что во рту у него растут волосы... Однажды он меня избил. Очень жестоко. Hогами. Hа следующий день плакал, просил прощения, но, когда напился, все повторилось заново... Я ушла к родителям. Мама уговаривала меня подать на него в суд... Через месяц мы развелись...

Тамара замолчала.

Меня поразило ее поведение. Чего это, думаю, она передо мной разоткровенничалась? Кто я для нее?..

– И где он теперь?
– спрашиваю.

– После развода уехал в Хабаровск на заработки. Его туда армейский друг позвал. Больше ничего о нем не знаю. Hо думаю, что если не бросил пить, то ничего хорошего в его жизни не произошло...

– Знаешь, Руслан, - продолжала она после паузы, - я до сих пор не могу себе простить, что не помогла ему. Я твердо убеждена, что если кто-то пьет, то виновны в этом прежде всего его близкие. Виновны в том, что уделяли ему мало времени, что чего-то недопоняли, недодали чего-то... Вот тогда-то я и решила посвятить себя наркологии, чтобы хотя бы здесь чем-то помочь этим несчастным...

В горле у меня застрял ком. Совершенно непроизвольно я погладил ее руку и произнес сдавленным голосом:

– Хорошая...

Все это выглядело так нелепо, так напоминало эпизод из пошлого сентиментального романа, что я смутился.

Чтобы как-то сгладить свою неловкость, я спросил:

– Дети у тебя есть?

– Какие могут быть дети от алкоголика?

– Да, конечно...

– Извини, Руслан, мне нужно побыть одной. Иди, пожалуйста, спать.

– Какое "спать"? Скоро уже подъем.

– Иди... прошу тебя... Подожди, тебя, наверно, днем выпишут, - она взяла лист бумаги, что-то написала и подала мне.
– Это мой адрес. Мы с тобой живем неподалеку. Зайди ко мне как-нибудь.

– Ты думаешь, я чем-то лучше твоего бывшего мужа?

– В тебе есть какое-то внутреннее благородство. У тебя ранимая душа, которую ты пытаешься скрыть за остротами и шутками.

– С чего ты это взяла?!

– Со временем я научилась разбираться в людях. От меня трудно что-либо утаить... К тому же это все содержится в твоих песнях.

– Первый раз вижу женщину, которой нравятся мои песни. Обычно их считают похабными.

– Те, кто так думают, ничего не понимают... Ханжество - это всего лишь одна из сторон тупости.

– Тебе и вправду надо заняться литературой, - говорю. А сам думаю: если кому повторю ее слова, скажут, что я сам это выдумал. Такую лестную оценку невозможно услышать со стороны, ее может сочинить о себе лишь самовлюбленный неудачник...

– Иди, Руслан.

– А поцелуй на прощание?

– Hе нужно... Мой адрес у тебя есть. Буду ждать в гости. Придешь?