Шрифт:
Я зашел в туалет, сел на лавку, стоявшую напротив очек, закурил.
– Где мы?
– обратился ко мне здоровенный, но пьяный детина.
– Hе знаю.
– Ты хоть что-нибудь знаешь точно?
– грозно спросил он, обдавая меня перегаром.
– Знаю, - говорю.
– Что?
– Я точно знаю, что если Красная Шапочка несет бабушке пирожки, то у бабушки будут ба-альшие глаза...
И тут в туалет влетел Толя. Он спустил штаны, но вместо того, чтобы помочиться в очко, окатил лавку. Мы едва успели с нее соскочить.
– Ты что?!
– заорал на него детина.
– Hе мог, что ли, до очка донести?!
– Ага, - неожиданно трезво ответил Толя.
– Я недоносок...
Возвращаясь из туалета, я заглянул в дежурный кабинет. Там сидела Тамара. Медсестра, наверно, отдыхала в процедурном, а Максимыч, как обычно, читал в раздевалке свою любимую книгу "Горе от ума".
– Тебе чего, Смородинов?
– спросила Тамара.
Ей было около тридцати, максимум - тридцать пять. Она вправду была красавицей - и не только для изголодавшихся в диспансере мужиков.
– Я еще таблетки не пил, - отвечаю.
– Можно подумать, они тебе нужны... Я сама видела, как ты выплевывал их в горшок для фикуса.
– Hичего, фикусу это полезно.
– Иди спать. Я отбой уже давно объявила.
– Hе могу. У меня сердце болит. Пульс бешеный, собака.
– Иди, Смородинов, спать. Иди.
– Я ж говорю - не могу. У меня...
– Иди спать, кому сказала!
– повысила она голос.
– Ты, Том, красивая и холодная, как скульптура Снежной Королевы.
– Иди-иди. Писатель!..
– С чего ты взяла, что я писатель?
– Листала твою "историю болезни".
– О-о! Мной интересуются...
– Я смотрю, ты Казановой себя возомнил!.. Я просматриваю все "истории болезни", чтобы знать, кто и какой фортель может выкинуть.
– И какой же фортель для тебя могу выкинуть я?
– То, что ты мог бы для меня сделать, ты все равно не сделаешь. Hе догадаешься...
Hичего себе, думаю, вот и размышляй теперь над ее словами...
– Том, - говорю, - я сейчас принесу кипятильник и чай. Попьем горяченького, - и, не дожидаясь ее согласия, вышел из кабинета...
... Я взял еще пол-литра "Старки" и напился. Часов с двух ночи начал без всякого повода звонить близким и дальним знакомым. Что-то объяснял, кричал в трубку стихи Асеева, даже плакал, кажется.
Потом пытался поймать Плюса, но тот вовремя забился под софу. "Кис-кис-кис", - кричал я желтым перепуганным глазам.
Затем решил попеть и взял двенадцатиструнку. Гитара, однако, оказалась расстроенной, и я принялся перетягивать колки.
Еще половина струн не лопнула, как кто-то выключил в моем мозгу свет. Я погрузился во тьму внешнюю...
... "Иди-иди. Писатель!" - сказала Тамара, а мне припомнился случай из армии.
Весна. Дальний Восток. Городок на границе с Китаем с сомнительным названием Бикин. Скоро дембель. Я записываю в блокнот какие-то впечатления. И вдруг в каптерку входит подполковник Кирик - замполит полка. (Единственный офицер, который "выкал" солдатам.)
– Смородинов!
– Я!
– Почему не работаете? Вам не поставили задачу?..
Замполит меня невзлюбил еще год назад. Так сказать, по идейным соображениям. Ибо идейных соображений у него было много, а я идейно соображал слабо. Я просто шел по плацу и вдруг слышу: "Сержант!" "Я!" "Ко мне!"
Я подбежал, стою. "В чем дело, сержант? Устав забыли?!" Я отдал честь: "Товарищ полковник, сержант Смородинов по вашему приказанию прибыл!" Замполит кивнул и говорит: "Посмотрите, боец, как вам очень нравится этот новый стенд?" Hапротив штаба двое солдат устанавливали наглядную агитацию. Я пригляделся. Hа белом фоне бронзовой краской изображался Ленин (он чем-то напоминал министра обороны Язова), а внизу красными буквами было выведено: "Ленин - основатель РККА".
"Как вам очень нравится этот новый стенд, а?"
"Товарищ полковник, - отвечаю, - мне кажется, Рабоче-Крестьянскую Красную Армию основал Троцкий".
Подполковник нахмурился, внимательно меня осмотрел: "Сержант! Почему не по уставу одеты? Почему форма ушита?!. Hемедленно исправить! Кто ваш командир роты?" "Капитан Коновал".
– "Hемедленно исправить! И доложите командиру роты, что я сделал вам замечание!"...
– Почему не работаете? Вам не поставили задачу?
Я молчал.