– - А как же вы теперь будете без... без всего?

– - Ну, вот еще... Не пропадем!..

– - Если... если нужна будет помощь -- не забудьте про меня.

"Пожалуйте бриться"

Часа через два, закончив работу, с группой "арiйцев" я вышел из конторы.

Когда простившись с товарищами, я скорым шагом свернул в переулок, сзади меня вдруг раздался голос:

– - Эй, гражданин! Одну минуту!

Я с удивленiем обернулся. Двое каких-то незнакомых людей в военных шинелях, но без военных фуражек спeшили ко мнe. Помню, что мнe сразу бросилось в глаза, что правыя руки обоих были опущены в карманы.

Подойдя ко мнe, один из них остановился в нeскольких шагах и медленно сказал, не спуская глаз с моих рук.

– - Тов. Солоневич! Вы арестованы!

О, эта "милая" знакомая фраза! Сколько раз звучала она в моих ушах! Я оглянулся, надeясь, что мои товарищи по АРА еще гдe-нибудь недалеко и через них можно будет дать знать домой об моем арестe, но с другой стороны уже стоял со злорадной усмeшкой тот человeк, который недавно сообщил мнe вeсть о пожарe. 121

Я теперь понял, что значил разговор о пожарe. Чекистам просто нужно было поскорeй выманить меня на улицу, ибо в АРА они не рeшались "оперировать"...

– - Кто вы такiе?

– - Мы агенты ВЧК.

– - А ордер на арест у вас есть?

– - Вот наши ордера, -- насмeшливо улыбнулся один из агентов, вытаскивая из кармана револьвер.
– - Идите вперед. Шаг в сторону -- будем стрeлять.

Так, под наведенными стволами трех револьверов, я торжественно прослeдовал в тюрьму ЧК.

Звякнула рeшетка тюремных ворот, и я был пойман. На этот раз, кажется, крeпче прежняго...

В подвалe

Полутемный подвал с мокрыми заплeснeвeлыми стeнами. Вверху -- небольшое рeшетчатое окно. Цементный, холодный, как лед, и тоже постоянно мокрый пол. Послe ночи, проведенной без тюфяка и постели на этом полу, кажется, что не только все тeло, но даже и всe кости промерзли и хрупки, как лед. И кажется, что тeло никогда уже не сможет согрeться и перестать все время дрожать мелкой судорожной дрожью...

Подвал набит до отказа. Кого нeт здeсь, в этом чекистском изоляторe? И старики, и юноши, почти дeти... Профессора и священники, рабочiе и интеллигенты, военные и воры, бандиты и крестьяне. Рeшетка и подвал уравняли всeх...

Мы почти ежедневно слышим ночные выстрeлы во дворe, у гаража, и звуки этих выстрeлов спаивают нас в одну семью живых существ, загнанных в западню и забывших свою старую вражду или отчужденность. Перед угрозой смерти -- всe равны...

Или -- или

Насмeшливые глаза моего слeдователя спокойны. Он похож на кошку, наслаждающуюся видом загнанной жертвы. 122

– - Мы обвиняем вас, т. Солоневич, -- медленно и вeско говорит он, -- в организацiи бeлых боевых скаутских банд и подготовкe возстанiй на Дону и Кубани.

– - Откуда у вас взялось такое дикое обвиненiе?

– - Откуда?
– - насмeшливо переспрашивает чекист, молодой человeк почти юноша, с худым издерганным лицом.
– - Откуда? Это уж наше дeло. Мы в с е знаем...

– - Что это "все"?
– - возмущаюсь я.

– - Да уж будьте спокойны, -- язвительно улыбается слeдователь.
– - Все знаем -- и ваше прошлое, и работу на Дону и Кубани и в Крыму, и связь с заграницей под видом муки... Все... Вы уж лучше сами по добру разскажите нам свои контр-революцiонные замыслы. Тогда мы, может быть, и смягчим вашу участь. А иначе...
– - он дeлает длинную паузу и рeзко отрубает свистящим шепотом: -- вам грозит неминуемый разстрeл...

Никаких фактических данных у слeдователя нeт... Я выясняю это очень скоро и категорически отрицаю и связь с заграницей, и связь с бeлыми офицерами, оставшимися в Россiи, и свою переписку с молодежью, и свои разговоры о политикe, и свою борьбу за независимыя спортивныя и скаутскiя организацiи, и противодeйствiе комсомолу и все то немногое, что реально мог пронюхать аппарат ЧК.

Губы слeдователя растягиваются в презрительной усмeшкe.

– - Отрицайте -- дeло ваше. От вашего отрицанiя нам -- ни холодно, ни жарко... Однако, -- значительно говорит чекист, пристально глядя на меня, -вы могли бы в е с ь м а с и л ь н о облегчить свое положенiе, если бы согласились нам помочь...

– - В чем?

– - В чем?
– - Голос чекиста звучит все мягче.
– - Видите ли, нам нужна нeкоторая информацiя по линiи работы АРА...

"Так вот оно в чем дeло!" мелькает у меня в головe...

– - Можете не продолжать, т. слeдователь. Я вполнe понимаю, что в государственном организмe нужны и шпiоны, и палачи, но эти обязанности не для меня.

Лицо чекиста вспыхиватет, и он угражающе приподнимается. 123

– - Ax, так? Ну, хорошо же! В гаражe вы еще вспомните меня. Я не я буду, если я вас не разстрeляю.

Встрeча

В один из сiяющих ярким солнцем лeтних дней, когда даже в наш подвал проникала узенькая полоска солнечнаго свeта, когда откуда-то издали звучали трубы оркестров, дверь нашей камеры заскрипeла, пропуская фигуру испуганнаго юноши. Круглыми от ужаса глазами он оглядeл копошащуюся на полу массу сидящих и лежащих обитателей камеры, и по его лицу видно было, что он недалек от рыданiй.

– - Ба, Костя! Это вы?

Костя -- один из молодых соколов, вздрогнул и шагнул ко мнe.