Веруя только в свободную волю, Ричард выбрал второй путь: он всегда был готов к опасности, всегда держался настороже, всегда был способен взять на себя ответственность за собственную жизнь, да и за чужие тоже. Самой сутью его натуры было противопоставление свободной воли предопределенности. Вот почему он скептически относился к разного рода пророчествам, не желая признавать их ценность. Он всегда считал, что вера в предначертанность судьбы полностью отрицает свободную волю человека, превращает его в раба обстоятельств, делает покорной игрушкой внешних сил.

Пока они двигались через этот причудливый лес, Ричард не спускал внимательных глаз с окружающей местности, но так и не заметил ни мифических чудовищ, ни мстительных призраков. Только поднятый ветром снег летал между кривых стволов.

После изнурительного путешествия в жарком и влажном климате, мороз, с которым они столкнулись во время подъема на высокий горный перевал, потребовал огромного напряжения сил, тем большего, потому что снег временами сменялся дождем. Несмотря на усталость от подъема по горной тропе, они были вынуждены двигаться в быстром темпе еще и из-за того, что промокли насквозь. Ричард знал, как легко убивает холод, и скорость, с которой они двигались, была в прямом смысле вопросом жизни и смерти. Он отлично знал, что соблазнительная песня мороза могла заставить людей лечь и уснуть. Но под волшебным плащом такого сна усталого путника подстерегает верная смерть. Однажды Зедд заметил, что смерть есть смерть, а значит можно быть не менее мертвым от холода, чем от стрелы или ножа.

Кроме того, и Ричард, и Кара стремились оставить как можно большее расстояние между ними и той ловушкой, в которую они почти угодили во время последней стоянки. Ожоги от прикосновения западни покрылись волдырями и болели. Он с дрожью вспоминал о том, что чуть не произошло тогда.

В то же время, о цели своего путешествия он думал тоже с опасением. В последнюю их встречу Шота предупредила, что если он когда-нибудь вернется в Предел Агаден, она его убьет. Ричард не сомневался ни в правдивости ее обещания ни в ее способности исполнить угрозу. Но даже в этом случае он полагал, что Шота, все же, его лучший шанс получить необходимую помощь в поисках Кэлен.

Он отчаянно искал хоть кого-нибудь, кто мог рассказать ему что-то полезное. Людей, к которым он мог бы обратиться; вещи, которые он мог бы отыскать; информацию, которая поможет… Хоть что-нибудь! Никки не могла предложить ничего. В чем-то мог бы помочь Зедд… А возможно, были еще и другие, способные добавить новые кусочки в эту головоломку. Но, по мнению Ричарда, никто из них не в состоянии сделать столько, сколько может Шота. Это соображение и определило его выбор.

Взглянув вверх, Ричард заметил снежные шапки, наметенные ветром. Чуть в стороне был виден голый склон крутой горы, окаймленный узкой тропой, проходящей вдоль более низких вершин, покрытых ледяной нетающей шапкой. Тяжелые мокрые облака цеплялись за серые пики скал, устремленных в небо. Полосы тумана — от легкой дымки до густого, заглушавшего даже звуки — ограничивали видимость в одних местах и полностью закрывали обзор в других. Почти нехоженая, крутая и скользкая тропа время от времени виднелась в разрывах туманной пелены, уходя вниз к подножию.

Когда очередной порыв ветра швырял мокрым снегом им в лица, Ричард лишь плотнее запахивал плащ, преодолевая сопротивление ветра. Редкие деревца, растущие на голой каменистой почве, вынуждены были, чтобы выжить, приноравливаться в своем росте не только к наклонам горы, но и к ударам ветра. Ричард согнул плечи, пытаясь спрятать лицо от жалящего морозного и мокрого ветра. С той стороны, которая чаще оказывалась открытой ударам ветра, плащ покрылся ломкой ледяной коркой.

Из-за воющего ветра разговаривать на горном перевале, было трудно. Высота и напряженное противостояние пронизывающему ветру вовсе не располагали к беседе. Воздуха хватало лишь для тяжелого дыхания. Глядя на Кару, Ричард прекрасно видел, что и она тут — на высоте — чувствует себя ничуть не лучше, его самого.

Да и настроение для беседы было неподходящим. Ричард много дней пытался говорить с Карой, да только результат разговоров был один — она оказывалась расстроенной его вопросами в той же степени, что и он ее ответами. Он знал, она считает его вопросы полным абсурдом, точно так же он воспринимал ее ответы. Неточности и пробелы в воспоминаниях Кары поначалу беспокоили, затем начали раздражать. Несколько раз он заставлял себя прикусить язык, чтобы не наговорить лишнего. Ему приходилось напоминать себе, что в ее действиях не было намерения причинить зло. Кроме того, он знал, что Кара ради его спокойствия, готова сказать все, что он хочет услышать, и сделает это, если он будет настаивать. Однако ложь не поможет вернуть Кэлен. Ему нужна была правда; ведь именно за этим он и направлялся к Шоте.

Ричард постарался до малейших деталей вспомнить время, которое Кара провела с ним и Кэлен. Кара помнила многие важные события тех дней, но помнила в очень странной интерпретации, совершенно не соответствующей тому, как все было на самом деле. В большинстве случаев — вроде того, когда он отправился в Храм Ветров — Кара просто не могла вспомнить обстоятельств, в которых ключевой фигурой была Кэлен. В других случаях воспоминания Кары сильно отличались от событий, происходивших в действительности.

Во всяком случае, от тех, что помнил сам Ричард. Дошло до того, что временами он начинал допускать мыслишку, что с памятью и в самом деле неладно именно у него. Кара считала, что он «вспоминает» то, чего никогда не было, хотя никак не проявляла своего осуждения. Однако продолжала считать его фантазии о пропавшей жене чем-то типа сорняков, возникающих повсюду после дождя.

Но четкие воспоминания Ричарда обо всех событиях, их прочной логической связи с прошлым и настоящим возвращали его к уверенности, что Кэлен действительно существует. Просто нужно ее отыскать.