Шрифт:
Нюня снова приободрилась.
– Дядя Люда!
– крикнула она еще раз, надеясь, что если на ее голос выскочит опять какой-нибудь муравей, малыш сумеет отвлечь его сладкой каплей.
– Ти-ха-я-аа!
И вдруг за поворотом появилось пятнышко розового света. Пятнышко росло и приближалось. На стену тоннеля упала длинная безобразная тень.
– Дядя Люда!
– крикнула изо всех сил Нюня и, чуть не выбив фонарик, свалилась в его объятия.
Глава 32
Феномены
Никогда, наверное, за свою довольно долгую жизнь, полную потерь, огорчений и радостей, не ликовал так Людвиг Иванович, как в тот момент, когда в конце тоннеля раздался Нюнин счастливый вопль и появилась она сама, а следом смешной мураш, который почему-то трясся.
Держа Нюню в объятиях, дядя Люда смотрел поверх ее головы на это странное явление.
– Он что, с тобой, Нюня?
– Да перестань же!
– прикрикнула Нюня на муравья и похлопала его по боку.
– Э, да он меченый!
– присвистнул дядя Люда.
– На нем меловая метка!
– Ме-етка?!
– протянула в крайнем удивлении Нюня и только сейчас, при свете, увидела, что то, что казалось ей белым пятнышком, было меловой меткой "ФФ".
– Так-так, он видел Фиму!
– Ой, и правда! Мурашик, милый, скажи, скажи, где Фима? Скажи своей Нюне!
Но мураш попятился и исчез.
– А бабушка Матильда? Вы нашли ее?
– стремительно обернулась к Людвигу Ивановичу Нюня.
Тот развел руками и поник головой. Тихая, появившись следом, проворчала:
– Не надо было в муравейнике вонять своими духами.
Нюня только сверкнула на нее глазами, но ничего не сказала.
– А ты? Ты потеряла ее, Нюня?
– Я потеряла ее, потому что потеряла сознание, - с достоинством сказала Нюня.
– Но вы не волнуйтесь, - вдруг улыбнулась она.
– Я почему-то верю, что мы всех найдем. Мне кажется, муравейник хотя и очень большой, но мы уже не заблудимся. Я теперь чуточку научилась в нем разбираться.
– Кстати, Нюня!
– воскликнул Людвиг Иванович.
– У тебя ведь не было фонарика! Как же ты продвигалась?
– Не знаю!
– удивилась и Нюня.
– Я почему-то видела.
– То есть как? В темноте?
– Ну да. Не то чтобы очень хорошо, но видела.
– Подожди, девочка, ты что, феномен? Это же очень-очень редкие люди, один на сто миллионов, видят в темноте.
– Но ведь совсем темно никогда не бывает!
– Невероятно!
– сказал Людвиг Иванович и тут же спохватился: - Подожди, ты же голодная?
Нюня покачала головой:
– Я была на огороде... а может быть, в ягоднике... вернее, в теплице...
– Что-о?
– Там конфеты растут.
У бабушки Тихой зашевелился нос.
– Да вот...
– И Нюня запустила руку в карман.
Не успела она вынуть сладкий шар, как его выхватила Тихая. Нюня покачала головой и протянула такой же Людвигу Ивановичу.
– Ешьте, - сказала она щедро.
– Я знаю, где еще взять.
Но Людвиг Иванович внимательно смотрел на мураша, который опять прибежал и крутился возле Нюни.
– А ну-ка, девочка, побеседуй со своим Фефе - я попытаюсь определить, насколько свежая на нем метка.
Дядя Люда долго разглядывал, нюхал и даже лизнул палец, которым попробовал меловые буквы на боку мураша.
– Метка совсем недавняя, - торжественно объявил он.
– Мы их найдем! Мы их найдем!
– закричала девочка и даже запела: - "Ат зары да зары, ат темна-а да темна..."
– И лучше это сделать до темна, - отвечая на свои мысли, отозвался Людвиг Иванович.
– Кто знает, сколько времени мы можем выдерживать это необычное состояние... Но где искать Матильду Васильевну? Как не разминуться с Фимкой? Достаточно ли уже знаем мы муравейник, чтобы продумать следственные версии?
– Тихая! Бабушка Тихая исчезла!
– Ну, это, как твой мураш, - нахмурился Людвиг Иванович.
– Она исчезает и появляется и каждый раз успевает где-то полакомиться. Она тоже какой-то феномен. Не скажу, что она видит в темноте. Но что она по-муравьиному чует съестное - это уж точно.
Не успели они пройти и одного коридора, как в самом деле появилась Тихая. Она отирала рот и выглядела очень довольной.
– Ну как так можно?!
– устало сказал Людвиг Иванович.
– Где вы были на этот раз?
– В коровнике.
– Что-о? Та - в огороде, эта - в коровнике. Можно подумать, мы попали не к муравьям, а в многоотраслевой совхоз. Что ж за коровы в том коровнике?
– Обнаковенные. Муравьиные. Маленькие, как бидоны. Только их и доить не надо - сами молоком стреляются. Да сла-аденьким.
– Ну, дела, да вы были, наверное, у тлей!
– Скажете тоже - уши вянуть! Тля - ждреть, а ета - доится!
– Так и есть - тли. Их даже называют муравьиными коровами. Вы их щекотали чем-нибудь?