Она была привязана там же, где не так давно он заподозрил было в ней ведьму. При этом, как всегда, ухитрилась десятиметровую веревку почти всю намотать на кол.

– А че вы держите не корову, а козу, - хлопот меньше?
– поинтересовался он, разматывая.

– Это ради меня: козье молоко не только вкусное и жирное, но еще и лечебное. Особенно с майским медом. В детстве я была болезненной и хилой, а сейчас ты бы сказал обо мне такое?

– Конешно нет! Сичас ты выглядишь, как... бутончик расцветающей розы, нашел он нужное сравнение.
– Козье молоко, наверно, еше и красоты прибавляет.

– Спасибо за комплимент...

– Не комплимент, а точно: таких красивых, как ты, - поискать!
– Марта зарделась счастливым румянцем, смутившись от такой оценки; присела перед Машкой на корточки и ласково поглаживала ее морду.

– А ведь это она нас с тобой познакомила, помнишь?

– Еще бы! Я ей за это благодарна, а ты?

– И я. По гроб жизни.
– Они прошли под старую вербу, где не могли быть никому видны. Андрей приник к ее плечу щекой.
– Горячее. И покраснело. Завтра нельзя будет дотронуться. Хорошо, ежли не облезет кожа.

– Не облезет: я не первый раз принимаю солнечные ванны. Мы у Веры в ваше отсутствие загораем в одних трусах.

– Мне б не хотелось, чтоб и у тебя носик облез, как у нас с Мишкой. Он нежно водил пальцем по ее порядком уже загоревшим щекам, стоя напротив так близко, как это делают только влюбленные. Готовился ее поцеловать, но она опередила, чмокнув в щеку. Тогда и он, обняв за талию, расцеловал в обе и даже коснулся губ.
– Мы ж с тобой не чужие...

– Я сегодня такая счастливая!
– призналась она.
– И потому, что чудесно отдохнула, научилась плавать и что целый день рядом был ты.

– У меня тоже седни лучший день в жизни!

Столь содержательная беседа длилась бы, надо полагать, без конца, если б не дела. Она повела начавшую блеять козу, а он припустился за Васяткой.

Ванька разбудила скрипнувшая дверь. В комнате еще не рассеялся утренний сумрак, а мать уже одета по рабочему.

– Мам, почему так рано?
– удивился он.

– Далеко, сынок, идти.
– Она присела рядом.
– Аж под садбригаду. Надо успеть к восходу, за опоздание можно и плетки схлопотать.

– Пусть, гад, токо тронет!
– погрозил сын.
– На тебя и так уже жалко смотреть. Может, мне отработать какой раз?

– Боже упаси!
– испугалась Агафья Никитична.
– Мы радуемся, что хуть детей не трогает, а ты такое говоришь. Вы столько добрых дел переделали женщины не нарадуются. Лучше уж помогайте по хозяйству. Седни что собираетесь делать?

– Нашу картошку выкопаем.

– Пора уже, сынок. Хватить ей в земле лежать, а то и куста не будет видно. Токо вы сразу и отсортировывайте: крупную отдельно, помельче - на семена, мелочь, если будет, тоже не оставляйте; зима будет трудная, все подберет.

– Сделаем, мам, в лучшем виде, - заверил он.

Управившись с яслятами, ребята собрались у Ванька, и работа закипела. Уйдя в отрыв, хозяин освободил мешки и сам принялся за выборку.

– Вань, слышишь: Туман на кого-то злится, - заметил Андрей.
– Вроде как на чужака.

– Кошка чья-нибудь... Он их терпеть не может.

– Да нет, это не кошка! Слышите?

Было похоже, что Туман с кем-то сцепился и эта схватка не в его пользу: он заскулил, после чего донесся подозрительный хрип. В несколько прыжков Ванько очутился возле будки. Увидел: псина ростом с матерого волка повалил Тумана и, вцепившись в горло, пытается задушить. В следующее мгновение шея волкодава глухо хрустнула, согнутая наизлом сильными ладонями. Но его челюсти, словно сведенные судорогой, продолжали душить жертву. Расцепить их удалось не без усилия. В гневе Ванько хотел разорвать пасть напрочь, однако в этот момент кто-то вскочил ему на спину и заверещал:

– Чичас же отпусты, хамло!

Отшвырнув ослабевшего и утратившего агрессивность волкодава, он стряхнул с себя и его хозяина - им оказался Леха.

– Тебе что, делать больше нечего, что занялся стравливанием собак? Гневно смотрел он на поднявшегося с колен и стряхивающего со штанов собачье дерьмо неожиданного гостя.

– Та мы не собак, мы ходэмо...
– косноязыко начал объясняться тот, но вмешался полицай, с карандашом и блокнотом в руках появившийся из-за сарая:

– Проводим учет скота и прочей живности.

– Это еще зачем?
– подоспел к месту схватки Андрей, но не был удостоен ответа.

– Как фамилие?
– Полицай уселся на опрокинутое вверх дном деревянное корыто и приготовился писать.

– Моя? Доганяйло. А зачем вам?

– Та ни, це нэ вин тут живе, та ще и брэше про хвамылию. Мы у их уже булы, - уточнил Леха.
– А живэ тут Кулькына Гапка.

– Сам ты "гапка", - заметил Ванько.
– Пишите: Кулькина Агафья Никитична.

– Отчество не нужно. Говори, какая худоба имеется.