– Нет. А при чем тут...

– Вторая ее половина - как раз про Нюську.

– Она что - хотела тебя съесть?
– не взяла в толк собеседница.

– Придется объяснить, раз до тебя не доходит... Нюська в тот же вечер сама полезла целоваться и не только это. Стала мне противная, и больше я с нею не ходил, как ни навязывалась.

Помолчав, Марта заметила:

– В Краснодаре у меня осталась подружка Таня. Она немного старше меня, дружит с мальчиком. Так вот она говорила, что вашему брату от нас ничего другого и не надо.

– Тоже из непутевых?

– Я бы не сказала. Просто любит его безумно и потакает всем его прихотям.

– Ну, то в городе. А наши девчонки такого с собой не позволяют. И пацаны - редко кто.

– Если ты не из тех "редко кто", то я тебя еще больше зауважаю, пообещала она, как если б между ними уже имелась договоренность о взаимном "уважении".

– В этом можешь не сомне...

Не успел договорить из-за треска, донесшегося снаружи. Кинулись к окошку - по обочине дороги, снижая скорость перед поворотом, один за другим проскаивали не успевшие запылиться мотоциклы; следом прошумели танкетки. Стало тихо до звона в ушах.

– Мар-та! Слезайте!
– послышалось через некоторое время со стороны лаза.

Андрей спустился по лестнице вторым. Старшая из спасительниц с любопытством рассматривала "крестника".
– Ну, братец, и нагнал же ты нам страху!
– были ее первые слова.
– Жить тебе после такой переделки сто лет. Доча, принеси-ка йод, нужно обработать парню ухо, а то отгниет - кто за него и замуж пойдет. И прихвати рудикову рубашку, она в сундучке снизу. Пойдем под навес, Андрюша. Тебя ведь так звать?

– Вобще - Андрей. А вас?

– Зови пока что Ольгой Готлобовной, - улыбнулась та.

– А почему "пока"?

– Будешь моим зятем - глядишь, как-то по-другому станешь звать. Заметив его смущение, поправилась: - Я, конечно, пошутила, извини.

– Ольга Готлобовна, а почему фрицы драпанули?
– оправившись от смущения, спросил он.

– Они, детка, не драпанули... Это был всего лишь передовой отряд.

– А когда нагрянут остальные?

– А может завтра, а может, аж послезавтра, - дала она понять, что он явно злоупотребляет буквой "а".
– Я как-то забыла спросить, а они доложить мне об этом не додумались. Для тебя это важно?

– Подольше б их, гадов, не было!

Вышла Марта, неся клетчатую рубашку, пузырек с йодом и клочок ваты.

– Ну-ка, покажи свое ухо, черномазый... Крепко он тебя оттрепал. Но ничего, до свадьбы заживет!

– Будем надеяться, что намного раньше, - заметила дочь и перевела разговор на другое: - Мама, как тебе показались непрошенные гости - не страшно было?

– Как показались?
– спокойно переспросила она, занявшись Андреем.
– На мой взгляд, они излишне грубоваты, даже циничны, нагловаты, самоуверенны... Да это и понятно: не с визитом вежливости пожаловали.
– Она вздохнула.
– А что до страха, то разве что из-за вас, и то поначалу.

– Этот ихний старшой - он про меня спрашивал?

– Интересовался... . Ты ему палец, что ли, повредил; грозился пристрелить. Но я сказала, что вы убежали в подсолнухи, где вас разве что с собаками разыщешь.

– Я, конешно, придал вам хлопот... Извините. Не думал, что так обернется.

– Он, мама, нашего петушка от явной смерти спас, - похвалилась Марта.

– Да? Каким же образом?

– Этот черт хотел и его подстрелить, а Андрей запустил в него из рогатки - в петуха, конечно, - тот и убежал. Этим, кстати, себя и обнаружил

– Скорее, некстати. Поступок, конечно, благородный, но не стоило так рисковать из-за птицы, - не одобрила и она.

– Мама, можно, мы сейчас же и отправимся к Александру Сергеевичу? А то он там волнуется! И голодный.

– Сперва покормлю вас - и бегите. Сними-ка свою окровавленную, надень рудикову, - предложила Андрею.

– Мне нужно домой наведаться, - сказал он, сняв рубашку.
– Мама, небось, переживает за меня, а у нее больное сердце. Там и подкреплюсь,

Солнце близилось к полудню, набирала силу жара. Череду пастухи - ими сегодня были женщины - обеспокоенные случившимся, тронули с пастбища раньше обычного, и она уже шла по хутору. Впереди всех трусцой бежала корова по кличке Свинья (прозванная так ребятами за исключительно "ехидный характер") она спешила укрыться - от мух и оводов в прохладном хлеву. Ей, однако, пришлось перейти на шаг почти у родного подворья: в идущем спереди мальчугане узнала одного из тех, кто частенько "угощал" по рогам. Это был Борис.

– Привет, Шенкобрысь, ты откуда чешешь?
– остановил его Андрей.

– От Веры-Мегеры, а ты?
– обменялись рукопожатием.

– Мать мою, случаем, не видел?
– Он подумал, что если дома все в порядке, то попросит приятеля вернуться и сообщить ей, мол, "с ним все благополучно". А сам вернется, давно ведь должны быть на островке.

– Токо сичас видел. Правда, издаля, - сообщил Борис.
– А ты разве еще дома не был?

– Ты, как всегда, догадлив...

– И ничего не знаешь?
– удивился тот.