– Странные вещи вы говорите...
– не зная, видимо, верить или нет, покачала та головой.
– Впрочем, разберемся. Сейчас я отвезу вас к себе домой.

– Тетя Ирма, - видя, что обращаются с ними не по-казенному, обратилась Марта, - офицер, с которым вы совещались, он и есть ваш муж Курт?

– Ты угадала.

– Мне дядя Отто говорил, что он служит в гестапо... а теперь видим, он большой начальник.

– Вас это пусть не беспокоит.

– А нас тоже зачислят в отобранную вами группу?

– Об этом мы еще поговорим.

– Я спросила потому, что нам бы очень хотелось быть всем вместе... В эту группу попало трое наших земляков, вернее - моих школьных товарищей. А один, к сожалению, остался... Извините за бестактность, но могу я вас попросить?..

– Я тебя поняла. Как его фамилия?

– Туманов. Он сидит в ряду, с которого вы начинали, на третьей парте, один.

– Сейчас сделаю замену. Но надо кого-то исключить...

– Чтоб не заменить на нашего же?
– догадалась Марта.
– Среди отобранных есть один приметный: на нем серое пальто с воротником из облезлого меха.

Немка вернулась в класс, когда оформление документов заканчивалось, но "воротник из облезлого меха" еще был у стола.

– Необходимо произвести замену, - сказала она мужу, и Степан занял место у стола. Вернувшись в учительскую, сообщила о произведенной перестановке.

В порыве благодарности за все, что она для них сделала, Марта хотела было обнять и, как то бывало в отношении матери, расцеловать ее в обе щеки; но сочла, что это будет слишком большая вольность. Решила ограничиться рукой, однако Ирма отдернула ладонь, воскликнув:

– Что ты, девочка! Это мне следует благодарить тебя за радостную весточку. Мы давно уже не получаем писем, и я не находила себе места.

– Вы не представляете, как много уже сделали для меня и моих друзей!

– Если все, что ты сообщила, окажется правдой, я сделаю для вас гораздо больше.

– Вы ниспосланы нам самим господом богом!
– с чувством высочайшей благодарности сказала Марта.
– Это я говорю словами вашего папы, сказанными в наш с братом адрес. У нас на родине в бога не веруют, но я готова поверить, что он все-таки есть...

– Вечером расскажете нам обо всем подробно.
– Она снова усадила ее на диван и присела рядом.
– Вы, наверное, за всю дорогу ни разу не помылись в бане...

– Знаю, от нас несет далеко не ароматом... Но это не наша вина.

– Понимаю. Тебе сколько лет?

– С четырнадцатого сентября пошел пятнадцатый.

– Бедняжка! Очень тебе сочувствую. Через полчаса вы будете у меня дома и первым делом хорошенько помоетесь. Уже, - сообщила она, выглянув в окно, ребята, которых я отобрала, садятся в автобус.

Через четверть часа черный, сверкающий лаком лимузин доставил их к особняку на какой-то штрассе в центре города.

Встретить маму выбежал крепыш лет семи, сопровождаемый прилично одетой девушкой не старше двадцати. В малыше Марта без труда узнала внука Отто с фотографии, а в няньке предположила близкую родственницу - Ирма назвала ее Гретхен, что по-русски значило бы ласковое Греточка.

Сынишка Ирмы сразу же проявил живой интерес к гостям, уже в прихожей засыпал вопросами и не пожелал с ними расставаться. Мать, выходя с Гретхен в другую комнату, разрешила ему остаться.

Дав, видимо, необходимые инструкции, хозяйка укатила снова, а гостям тут же было предложено пройти в ванную. Грета крайне удивилась чистому выговору Марты и еще больше - когда этот кнабе оказался медхен. Приготовила для нее ванну первой и сама же помогла соскоблить застарелую грязь.

После помывки гости были облачены в халаты. Для Марты, кроме того, нашлись кружевные рейтузы и бюстгальтер, по всей вероятности, из гардероба Греты, но пришедшийся ей впору. Надевая его, не забыла про талисман. Поцеловав его и произнеся шепотом: "Милая моя линзочка, светлая память о комиссаре, спасшем нам жизнь, и дорогой андрюшин подарочек! Спасибо тебе - и в этот раз ты выручила нас от беды".

– Что мне делать с вашей одеждой?
– спросила Грета.
– Там, наверное, вшей полно... Может, все это выбросим?

– Не знаю, как у Андрэ, но у меня их не должно быть. По крайней мере, я не чувствовала, чтоб беспокоили. А что с нею делать - спрошусь у брата.

– Не вздумайте!
– запретил "брат".
– Она может еще нам пригодиться. Прокипятить, на всякий случай, не помешает. Не забудь только про марки. Слушай, отдай их ей, нехай купит нам что-нибудь заместо халатов.