Шрифт:
– Звукам похъёльских рун противиться невозможно. Сначала учат пением подчинять животных, потом – рабов. Самые искусные рунопевцы игрой на кантеле приказывают духам и богам. Я владею этим искусством в совершенстве…
Почему-то слова похъёльца прозвучали ничуть не хвастливо. Во всяком случае, Айникки ему сразу поверила. Разумеется, их гость – великий колдун! Это не бедняга Ильмо, который и с болотным хийси не может справиться не покалечившись. Вот они как выглядят – сила и власть! Айникки словно увидела себя со стороны. Она, всю жизнь мнившая себя не последней в роду – красавица, дочь старейшины, – в сущности, обычная девчонка из лесного захолустья. Но разве она не достойна большего? И вдруг ей явилось видение: скальные чертоги, уходящие ввысь, к облакам, стены из черного блестящего камня – и она сама, в тяжелых, усеянных самоцветами одеждах – княгиня… или богиня?
Остальные девушки тоже слушали похъёльца, затаив дыхание. Его глубокий голос и ноющие звуки кантеле понемногу заворожили их.
– О! – восхищенно вздохнула Мурикки. – Покажи нам это волшебное искусство!
– А позови… шишигу! – неожиданно для себя выпалила Кайса.
– Ты что несешь?! – испугалась Мурикки, на мгновение придя в себя. – Хочешь жизни лишиться? Она же нас с собой заберет и утопит или затанцует насмерть…
– Шишиги страшенные, – добавила Кетти. – Как увидишь, так от ужаса и помрешь!
Похъёлец только усмехнулся.
– Шишигу, говорите? Что ж, почему бы и нет. Ну, слушайте…
Разрозненные созвучия начали понемногу сплетаться в мелодию, и похъёлец тихо-тихо запел.
Это была очень простая, светлая, задумчивая песня. Простая, да не совсем обычная: ее можно было и слышать, и видеть. Вскоре подруги поняли, что они всё напутали. Те, кого невежественные карьяла зовут шишигами, на самом деле – водяные девы, служанки прекрасной озерной госпожи Мелатар. И девы эти достойны не страха, а зависти. Вот они – обычные, живые девицы – гадают на перекрестке, суженого в зеркале высматривают, и еще неизвестно, достанется ли он им или нет. А водяные девы просто забирают себе тех, кого хотят, не спрашивая. Мужчина, которого поймала водяная дева, никогда от нее не уйдет…
– Ну да, куда же утопленнику деваться, – буркнула Айникки.
Подруги обернулись и с возмущением на нее зашикали.
– Он не ушел бы и по доброй воле, – сказал похъёлец. – Россказни о безобразии шишиг лживы, а на самом деле Мелатар наделяет своих служанок неземной красотой. Косы у них струятся, как вода в лунную ночь, кожа светится, как жемчуг. И нелюдской силой их наделяет озерная госпожа. А главное – их красота и молодость вечны…
Девицы смотрели перед собой затуманенным взором и, словно наяву, видели водяную деву. Вот она плывет вдоль берега серебристой струйкой, как уклейка, среди замшелых камней; волосы – отравленные нити – тянутся за ней, а в них трепещут пойманные рыбки. Но не рыбу она ищет, а человека. Она плывет почти бесшумно, изредка высовывая из воды голову, и высматривает одинокого рыбака…
– Ну что, красавицы, – вкрадчиво спросил Похъёлец, – позвать сюда водяную деву?
– Ах, зови! – эхом отозвались Мурикки, Кайса и Кетти.
– Открой дверь, – приказал певец Айникки. Айникки подчинилась, хотя вовсе не собиралась этого делать. В голове у нее царил сумбур, видения скальных чертогов и ледяных залов мешались с невозможно прекрасными образами водяных дев. «Неужели и я так выгляжу? – с изумлением подумала она, глядя на застывшие лица и горящие глаза подруг. – Что там пел чародей? Какая шишига, зачем?»
Дверь баньки выходила на реку, до воды было рукой подать. Прямо к порогу тянулась по воде лунная дорожка.
– Тс-с, ждите! – приглушенным голосом произнес похъёлец.
Сначала ничего не было видно. Потом что-то плеснуло, и по воде пошла рябь. Девицы ахнули.
– Шишига услышала мой зов, – довольно сказал певец. – Как раз под вашей лодкой сидела – не иначе как вас дожидалась. Скоро она будет здесь.
Недалеко от берега по воде побежали круги.
– Не надо! – взвизгнула вдруг Кайса. – Прогони ее обратно!
– Поздно, – похъёлец взглянул на Кайсу в упор, – и, кстати, – я забыл упомянуть об одном пустяке. Водяная дева без жертвы не уйдет.
В берег плеснула крошечная волна. Потом еще одна, побольше.
– Ну, что затихли? – насмешливо сказал похъёлец. – Кинете жребий или мне выбрать – кто из вас отправится к Калме?
Девицы молчали, не в силах вымолвить ни слова. Певец улыбался во весь рот, и улыбка у него была не из приятных. Только теперь девицы заметили, что зубы у него тонкие и острые, как у щуки, а за плечами сгустилась странная чернота.
– Похоже, выбирать придется мне… Похъёлец наслаждался. Он придирчиво оглядел Мурикки, так что та покраснела, несмотря на испуг.
– Нет, такую красавицу мне жалко отдавать Калме. Она сгодится и мне самому. А может, ты хочешь стать водяной девой? – неожиданно спросил он Айникки. Та промолчала, растерянно глядя ему под ноги.
– Нет, эта девица хочет властвовать. Ну что ж, скоро будешь ты супругой Лесного Хозяина, хозяйкой земляных чертогов. А ты что скажешь? – спросил он, обращаясь к Кетти. – Поплывет один молодец с рыбных промыслов, а ты выглянешь из-под борта, обнимешь его – и он будет навеки твой.