Я рассказал. Что есть такая бандитская группа, которая ворует у разных людей разных интересных животных. А потом этих животных продает. Или их бывшим хозяевам, за вознаграждение. Или новым хозяевам, за большие деньги. Сейчас многие богатые люди хотят для понта какое-нибудь дикое животное держать. Чтобы еще больше хвалиться.

– А мы-то с Гошей при чем?

– Они скоро к вам приедут. На разведку. Чтобы потом ограбить ваших страусов и сдать их в ресторан, на птичье мясо. Задайте им как следует.

Петруша хитренько сощурился.

– Не… Не буду задавать. Пусть им мои хлопцы сами зададут.

– Какие хлопцы? Охрана?

– Вон моя охрана!
– и Петруша обвел рукой загон, где паслись и резвились голенастые великаны.

– Они приедут на красной «Ниве». Одного зовут Артур, он главный. А двое других - жиденькие такие. Они квартирные воры, лазают по чужим квартирам, зверей воруют.

– Разберемся, - пообещал Петруша.
– А вам за подсказку сувениры будут. Второй раз меня Оболенские выручают.

Оболенские, конечно, промолчали, что это они сами, в своих, правда, бескорыстных целях навели жуликов на Петрушину ферму.

– Вы нам потом расскажете, как дело было, ладно?
– попросил Алешка.

– У меня камера есть, - похвалился Петруша, - хотите, на видео сниму? Засяду вон на водокачке, с аистом в гнезде, и все сверху засниму.

Вот это здорово! Будет вещественное доказательство.

– А как в Москве буду, кассетку вам и подвезу.

Класс!

Только вот не сказал нам тогда Петруша - куда он кассетку подвезет…

Когда мы вернулись на терраску, дядя Федор уже отдохнул и снова сидел за столом.

– Как страусы?
– спросил он, старательно жуя.
– Не покусали?

– Они, как Алешку увидели, так все разбежались, - сказал я.

– Понятно. Я и сам его побаиваюсь.

Петруша вручил нам на прощанье по здоровенному яйцу:

– Каждому на двенадцать куриных яичниц хватит.
– Потом оглядел опустевший стараниями дяди Федора стол и поправился: - А дяде Федору, пожалуй, всего на две.

– Я - аппетитный, - похвалился дядя Федор. Обжора, точнее.

– А это, - и Петруша достал из шкафчика красивое большое черно-белое перо, - а это мамке подарите. На шляпку.

Он проводил нас до машины и попрощался:

– Папке - привет, мамке - поклон. Кассетку привезу.

На обратном пути дядя Федор настойчиво расспрашивал нас: какие же они такие, эти страусы? Какие у них зубы, какие передние лапы, какая шерсть? А когда вдруг выяснилось, что у страусов не зубы, а клюв, не передние лапы, а крылья, не шерсть, а перья, растерялся:

– Так это не хичники? Птицы? Зазря, значит, я их боялся? Вот оказия какая! Жалко, не посмотрел.
– И он пригласил нас на яичницу.

– Неделю будем гостить, - ответил на это Алешка, - пока всю не съедим.

– Куда там!
– похвалился дядя Федор.
– Враз управимся.

Одно страусиное яйцо мы вернули папе, в его богатую коллекцию: теперь их снова два - очень большое белое и очень маленькое пестрое, перепелкино. Второе яйцо мы засунули в холодильник. До лучших времен, про запас, как мама говорит.

– А он там не вылупится?
– предусмотрительно поинтересовалась она.
– А то зайдешь ночью водички попить, а он тут ходит - пуговицы клюет. И золотые кольца.

Можно подумать, золотые кольца у нас в кухне по всему полу валяются.

Но как только мы подарили маме волшебное громадное черно-белое, все завитое перо, она забыла тут же о валяющихся на полу пуговицах. Нырнула в шкаф, все там перерыла, нашла свою любимую шляпу, которую надевала всего один раз, и приладила к ней перо. И стала вертеться перед зеркалом, вполголоса приговаривая: «Еще бы глаза накрасить, да еще бы зарплату прибавили…»

Мне показалось, что мама с этим пером похожа на мушкетера в женском халате. Я даже зажмурился. Но Лешка тут же разрушил все очарование. Не нарочно, конечно, комплимент маме сказал:

– Мам, - он даже руки к щекам прижал, - ты так стала похожа на красивого страуса. Только у него перья из попы торчат, а у тебя из головы.

Папа почему-то рассмеялся. А мама почему-то обиделась. И прямо в шляпе пошла кормить Тотошу и жаловаться ему на свою нелегкую жизнь среди трех не очень воспитанных мужиков.