Шрифт:
Премьер продолжала смотреть и слушать, улыбаясь и прикрывая рот широкой ладонью.
– Я поступал так, как считал нужным, - добавил Памир и внимательно осмотрелся, соображая, где может находиться еще один подглядывающий глаз. Наконец, обращаясь напрямую к Премьеру, сказал: - Я не могу просить прощения, по-настоящему просить прощения, поскольку не чувствую себя виноватым.
– Справедливо, - прошептала Премьер себе под нос.
Но офицеры оказались менее сговорчивы. Один за другим они в негодовании качали головами, и самый раздражительный из них - длиннорукий парень, наделенный обезьяньими генами и дурным нравом - пустился в нелепые угрозы.
– В таком случае мы вас арестуем. Суд, неумолимый приговор. И остаток своей бесконечной жизни вы проведете в темной клетке.
Памир совершенно равнодушно посмотрел на кричащего офицера, потом спокойно встал и заявил:
– До конца амнистии осталось всего восемь минут. У меня еще есть время уйти. Вы, кажется, забыли о своих обязательствах. Однако, если вам очень хочется, попробуйте, возьмите меня.
Половина офицеров уже склонялась к тому, чтобы действительно схватить пришедшего.
Но как бы предупреждая их намерения, Памир сделал большой шаг к выходу, потом остановился, задумался и негромко рассмеялся. И снова, глядя прямо в глаза Премьера, сказал:
– Помните этих исчезнувших капитанов? Тех, которые согласно вашей нелепой истории оставили нас по секретному заданию?
Все разом замолчали и, кажется, забыли, как дышать.
– Неделю спустя после того, как они пропали… я видел одного из них…
Весь триллион голосов смолк в ушах Премьера.
Теперь она слышала только Памира и видела только его. И прямо оттуда, со своего поста под Портом Альфа, будто забыв обо всем, закричала:
– Кого!?
Доли секунды этот вопрос гремел в полицейском управлении, и все, кроме Памира, замерли от удивления.
На мгновение Памир позволил присутствующим увидеть свою улыбку, потом присвистнул, сжал кулаки и сделал еще один шаг назад. Теперь Премьер сама отключила все каналы, кроме одного, и предстала перед ним полновесным изображением.
– Кого из моих капитанов ты видел?
– голос ее не скрывал волнения.
– Уошен,- тихо и почти удивленно ответил он. Память быстро подсказала Премьеру, что Памир и
Уошен всегда были друзьями. И В эти краткие мгновения она перестала быть Премьером, триллион голосов исчез, Великий Корабль плыл через пространство неуправляемым и брошенным. Впрочем, это ничуть ему не мешало.
– Где ты видел ее?
Памир кратко, лишь соблюдая достоверность, рассказал о своей последней встрече.
– Мне нужен мой прежний ранг, - насладившись эффектом, добавил он.
– Мне не надо платы и испытательного срока. Иначе в этом нет смысла.
– Но почему ты считаешь, что заслуживаешь исключения?
– усмехнувшись, жестко спросила несколько удивленная Премьер.
– Потому что вам необходимы талант и опыт, - с холодной уверенностью ответил он.
– И потому, что вы не знаете, что делала Уошен и куда она делась. А поскольку я знаю об исчезновении гораздо больше, чем сказал, может быть, я помогу вам найти их. Как-нибудь. Когда-нибудь. Может быть.
И тут случилось редчайшее событие: Капитан-премьер не знала, что ответить.
– Мадам, - сухо и формально закончил Памир и пожал широкими плечами, снимая с себя ответственность за все дальнейшее. Затем поклонился.
– С моей стороны никакого неуважения, даже в намерениях, мадам. Но Корабль велик и, честно говоря, вы даже не подозреваете, насколько мало вы еще знаете его.
Глава двадцать восьмая
Памир родился в одном из захудалых колониальных миров. Отцу к моменту его рождения едва исполнилось тридцать, что по этим бессмертным временам считалось младенчеством. Мать же, известная пасторша и пророчица, была на целую тысячу лет старше своего повелителя. Она обладала живой красотой и удивительным здоровьем, и, обладая такими дарами, могла выбрать себе любого из местных мужчин. Это позволяло ей, к тому же, с пренебрежением смотреть на всех местных женщин вместе взятых. Но она была странным человеком и по каким-то таинственным причинам решила вскружить голову именно невинному мальчику, а потом и выйти за него замуж. И, несмотря на все столь явные различия, эти двое создали стабильную, даже счастливую семью.
У матери была большая склонность к божкам чужих. Кроме того, она свято верила, что универсум создан тремя Великими Духами - Смертью, Женщиной и Мужчиной.
Поэтому в детстве Памиру постоянно напоминали, что он есть воплощение Мужчины, а Женщина есть лишь его надежный партнер и союзник. Для Смерти как будто бы не оставалось и места. Будучи заодно, два божества временно подавляли третье, делая его слабым и беспомощным.
Однако никогда не следует забывать, что эта стабильность - иллюзия. Смерть притаилась в засаде и ждет, учила его мать. И когда-нибудь однажды каким-нибудь мудреным и невероятным образом она подомнет под себя и мужчину, и женщину - и баланс сил снова восстановится. Что, в общем-то, естественно и справедливо. Мать не уставала повторять, что каждое божество по-своему красиво и каждому отведено для торжества свое время… иначе мир рухнет под грузом великой несправедливости.