– А потому...

– Стоп!

– Кто это сказал?
– с раздражением спросил Мерин.

– Я!
– крикнул Штуша.
– Я забыл, какой был вопрос!

– Позолоти.

– Рад бы, да нечем, - развел лапами Кутя.
– Седло - и то не мое.

– А на желание!
– торговался старик.
– Если скажу, потом желание выполнишь!

– Трудное небось?

– Какое получится. Да не бойся, ничего страшного, так, что-нибудь по хозяйственной части...

– Давай, соглашайся, - дернула Штушу за хвост, Тильда.
– "Августина" охота послушать!

Кутя кивнул, мы прослушали музыкальное сопровождение, и старец торжественно сказал:

– Как и было оговорено, сперва вопрос: "А что же ты, такой могучий волшебник, от такого мелкого дракотика отколдоваться не мог?" Теперь ответ. Как раз из-за этой поганой буквы "л". Вместе с ней у меня улетучилось энное количество волшебной силы.

– Какое количество?
– опять вмешался Кутя.

Мерин молча показал на колпак. Штуш зажал себе рот лапами и отступил.

– И теперь мое могущество прямо пропорционально вот этому, - закончил отвечать колдун и потряс головой. В колпаке зазвенело.

– А я слышал, что у волшебников вся сила в посохе, - робко сказал я.

– В общем-то, вся сила - в волшебном порошке, - строго заметил Мерин. С его помощью можно разнести любых врагов, и тогда проблем не будет. Но вот остальная сила - в заклятьях. А посох... Враки.

Он с кряхтеньем взобрался на посох, и тот, закряхтев не хуже Мерина, полетел по дороге. Мы пришпорили лошадей и Штушу и еле нагнали его возле моста через речку. Переправившись, некоторое время мы ехали в молчании. Потом наш нежданный попутчик неожиданно завел заунывную песню.

– О-он зарезал сам себя-а!
– нудел он.
– Ве-я-селый разгово-ор!

– Почему веселый?
– не удержалась Матильда.
– Зарезал же! Убийство!

– Позолоти ручку!
– хитро подмигнул Мерин.

На "веселый разговор" лишних денег не было, и вопрос так и остался открытым. Волшебник же не унимался. Далее из его вокализов мы узнали, что "в одной эскадрилье служили друзья", "тяжелым басом гремит фугас", "лыжи у печки стоят" и что "здесь вам не равнина, здесь климат иной". На наши наводящие вопросы он отвечал только скабрезным подмигиваньем и своим вечным "позолоти ручку". Некоторое время мы развлекались тем, что выдавали свои варианты слов "фугас", "эскадрилья" и "Домбай". Меня же больше всего зацепила загадочная "страховка", на которую Мерин призывал молиться. Сплюнув, на всякий случай, через левое плечо, я пришпорил Вадика и проехал вперед, где и продолжил путешествие. Но и здесь до меня долетали вопли Причарда, который, напару с Мерином, надсадно потягивал: "Како-ое нам дело до все-ех до вас! А ва-ам - до ме-ня-а-а!!!"

Посовещавшись с Тильдой, мы выделили наконец Мерину небольшую сумму в обмен на то, чтобы он какое-то время не пел, а заодно и рассказал нам все про "страховку". Однако из его объяснений лично я не понял ничего, кроме того, что "у этого термина есть два абсолютно разных значения, кои сейчас вам и будут изложены в надлежащем порядке".

– Да за эти деньги, - кипятилась Матильда, - он нам и про "эскадрилью" с "лыжами" объяснить должен!

Но Мерин разводил руками, намекал на какие-то "тарифы" и "расценки", после чего пришел в совсем хорошее расположение духа и выдал следующую порцию народного творчества, звучащую чем-то вроде: "Гнусь болотная, притопали старатели, все болота, все ручьи перелопатили!"

– Зря он про гнусь, - поделился сомнениями Кутя.
– Ее хоть и не видели в этих местах лет уж так двести, а все-таки...

В это время мы как раз подошли к очередной развилке. Три дороги змеились в разные стороны, дразня каждая своим удобством. Одна была мощеной желтым кирпичом, вторая шла по открытому месту, на солнышке, в конце же третьей заманчиво блестело приятное озерцо.

– Никакой развилки здесь быть не должно, - сказал я.

– А что должно?

– Вон у Прича спроси, он с Хруней ездил. И с папой, кстати.

– Да, - нервно сказал "саблезубый" оруженосец.
– Неделю едем лесом, потом пойдут уже логрские деревни, а там и до Камелота недалеко. Никаких развилок здесь никогда не было.

– Да и лес какой-то не лесной, - кивнула Тиль.
– Дремучий слишком. В глущобу путь его лежит до дерева Тум-Тум.

– Это не здесь, - отозвался вдруг Мерин.
– Это в восточной части. А мы - на западе.

– Что делать-то будем, господа и дамы, а также непонятные существа? спросил я.

– Можно вернуться!
– бодро предложил Прич.

– Можно кинуть монетку, - дал идею волшебник.
– Только у меня лишних нет.

– А можно еще прочитать то, что написано на камне, - подал голос Штуша.

Действительно, на развилке полулежала вросшая в землю замшелая каменная плита. Надписи на ней были вырублены на незнакомом языке. Да еще и рунами. Я приуныл.

– Можешь?
– спросил я у Мерина.

– Могу. Позолотишь?

– Позолочу.

Я кинул в колпак несколько монет и с удовольствием слушал мелодию, пока старик, тряся бородой, разбирал надпись.