– Скажите-ка ему еще разок, чтоб заткнулся, - попросил я того, что повыше.
– Он слишком торопится признаться, не дает мне позабавиться.

– Ну так как? Выкладывайте, - сказал я, выдержав паузу.
– Я ведь все равно добьюсь от вас ответа.

– Он прав, - проворчал человек со шрамом.
– Ты чересчур сообразителен. По коэффициенту умственного развития и "персональному профилю" этого не скажешь. Могу я тебе кое-что предложить?

– Можете, - кивнул я.
– Если это "кое-что" будет достаточно весомым. И если заодно вы скажете, от кого исходит предложение.

– Хочешь четверть миллиона долларов наличными? Это максимум того, что я могу дать. За это ты должен отпустить нас и заняться своими делами. И забыть о сегодняшней встрече.

Я обдумал это предложение. Не буду лукавить: оно выглядело заманчиво. Но за последние годы через мои руки прошло немало денег, и мне не хотелось сообщать "Частному сыскному агентству Уэлша", с коим я и впредь рассчитывал сотрудничать, о своей неудаче.

– Кто и когда мне заплатит? И чем? И за что?

– Сегодня вечером я смогу выплатить половину суммы, вторую - через неделю, в крайнем случае, через десять дней. Чем? Любой валютой, на твое усмотрение. За что? Думаю, ответ ясен: мы у тебя кое-что покупаем.

– Похоже, у вашего босса денег куры не клюют, - заметил я, бросая взгляд на будильник - он показывал шесть пятнадцать.
– Увы, я вынужден отклонить ваше предложение.

– Значит, ты служишь не правительству. Агент правительства от денег бы не отказался, но все равно выдал бы нас.

– Подумаешь, открытие! Я сам только что сказал вам, что не имею отношения к правительству.

– Кажется, мистер Швейцер, мы зашли в тупик.

– Не думаю. Это была только присказка, сказка - впереди. Я вынужден перейти к решительным действиям. Приношу свои извинения, но иного выбора у меня нет.

– Ты в самом деле способен на насилие?

– Боюсь, что да. Кстати, хочу вас разочаровать: вчера я малость перебрал и в ожидании сильного похмелья позаботился об отгуле. У меня весь день свободен. Поскольку лично вы уже получили весьма болезненную рану, можете пока отдохнуть.

Я медленно встал, ничем не выдавая головокружения. Не отвязывая от стула парня, который пониже, я поставил его на ноги, притащил в ванную и усадил под душ. Он несколько раз пытался ударить меня головой, но безуспешно.

– Хочу вкратце изложить мою идею, - сказал я, возвратясь в комнату.
– Я как-то раз замерял температуру воды из душа - она меняется в интервале от ста сорока до ста восьмидесяти градусов Фаренгейта. Стоит только расстегнуть на твоем приятеле рубашку и штаны, и он сварится заживо. Уяснил?

– Уяснил.

Я снова прошел в душ, расстегнул на "госте" одежду, пустил горячую воду и снова вернулся в комнату. Я уже давно заметил черты сходства в лицах моих собеседников. Это навело на мысль, что они родственники.

Когда раздались первые вопли, парню, сидевшему передо мной, не удалось сохранить бесстрастный вид. Он затравленно посмотрел на будильник, потом - на меня.

– Будь ты проклят, ублюдок! Выключи воду!

– 27

– Кто он тебе? Кузен?

– Родной брат. Выключи воду, бабуин проклятый!

– Охотно выполню твою просьбу, если ты сочтешь возможным поделиться со мной информацией.

– Ладно. Только пусть он останется там. И дверь закрой.

Я стремглав бросился в ванную. В голове у меня почти прояснилось, хотя самочувствие было еще далеко не идеальным. Перекрывая воду, я ошпарил руку. Оставив жертву корчиться в клубах пара, я затворил дверь и возвратился в комнату.

– Ну? Я слушаю.

– Можешь освободить мне руку и дать сигарету?

– Руку - нет, а сигарету - пожалуйста.

– Как насчет правой? Я едва ею шевелю.

– Ладно, - согласился я, подумав, и взял пистолет.

Я зажег сигарету, сунул ее собеседнику в рот. Она выпала. Я поднял ее и снова поднес ко рту "гостя".

– Ну, хорошо, - сказал я.
– десять секунд тебе на это удовольствие, и - к делу.

Он кивнул, обвел комнату взглядом, глубоко затянулся.

– Похоже, тебе не впервой причинять людям боль, - заметил он. Если ты не агент правительства, то хотел бы я знать, кто приложил руку к твоему "досье".