– "Румоко", - сказал он.
– Ты слышал?..

– Кое-что. В основном то, что было в разделе науки "Таймс".

– И достаточно. Так вот, привлекли и нас.

– Зачем?

– Кто-то занялся диверсиями. Меня наняли выяснить: кто, как, почему и просили прекратить это. Но пока что мне здорово не везло. Я потерял двоих сотрудников при странных обстоятельствах. Затем я получил твою рождественскую открытку...

Я повернулся к нему. Зеленые глаза его, казалось, светились во мраке. Он был дюйма на четыре короче меня и фунтов на сорок легче, но все же достаточно высок. И сейчас, выпрямившись и застыв в полувоенной позе, он выглядел куда больше и крепче, что представлял собой тот малый, что пыхтел рядом со мной, взбираясь наверх.

– Ты хочешь, чтобы я влез в это дело?

– Да.

– А что мне это даст?

– Пятьдесят, а может и и сто пятьдесят - в зависимости от результатов тысяч.

Я закурил.

– Что я должен сделать?
– спросил я наконец.

– Отправиться в качестве члена экипажа "Аквины" - а еще лучше в качестве какого-нибудь техника. Справишься?

– Да.

– Ну, давай. Затем нужно отыскать, кто там гадит. Затем сообщить мне... или навести порядок и затем сообщить мне.

Я усмехнулся.

– Работа, похоже, большая. А кто твой клиент?

– Сенатор США, - сказал он, - который останется безымянным.

– Это как раз то, что я предполагал.

– Займешься этим?

– Да. Мне нужны деньги.

– Это будет опасно.

– Все на свете - опасно.

Мы осмотрели достопримечательности, усеянные пачками сигарет и другим добром, использованным для жертвоприношений.

– Добро, - сказал он.
– Когда приступишь?

– До конца месяца.

– Ладно. Когда ждать сообщения?

Я пожал плечами:

– Когда мне будет что сообщить.

– Нет. Это не срок. 15 сентября - вот дата окончания операции.

– Если все произойдет без сучка без задоринки...

– Пятьдесят кусков.

– А если это будет посложнее, я могу рассчитывать на тройное?

– Как я сказал.

– Хорошо. До 15 сентября.

– Сообщений не ждать.

– Если только понадобится помощь или же стрясется что-то важное, - я протянул руку.
– Выбрал ты себе работенку, Дон.

Он сидел с опущенной головой, наклонясь к крестам.

– Сделай это, - сказал он наконец.
– Очень прошу тебя. Люди, которых я потерял, были очень хорошими.

– Я попытаюсь. Сделаю все, что смогу.

– Не понимаю я тебя. Хотел бы я знать, кто ты...

– Господи! Я пропал, если ты это узнаешь.

И мы спустились с горы, и я оставил его там, где он остановился переночевать.

– С меня выпивка, - сказал Мартин, когда я наткнулся на него, возвращаясь от Кэрол Дейт.

– Ладно, - согласился я, уселся в шезлонг и взял кружку.

– Хочу поблагодарить тебя за то, что ты сделал, когда мы с Димми были внизу. Это...

– Это ерунда, - сказал я.
– Ты бы и сам это сделал, когда мы с Димми были или кто другой был бы внизу.

– Может, я не смогу это как следует выразить, но мы счастливы, что ты оказался рядом.

– Принимаю благодарность, - я поднял пластмассовую пивную кружку - они сейчас все пластмассовые, будь они прокляты!
– и спросил: - Ну и как шахта?

– Превосходно, - ответил он, сморщив лоб, отчего множество морщинок разбежалось вокруг его голубых глаз.

– Что-то ты не выглядишь уверенным, когда говоришь это.

Он усмехнулся и допил пиво:

– Ну, такого же я раньше никогда не делал. Действительно, все мы немного напуганы...

Я честно счел это мягкой оценкой.

– Но в конце-то концов шахта неплохо выглядит?
– спросил я.

Он огляделся, выясняя, возможно, прослушивается ли это место. Это было так, но он и не сказал ничего такого, что могло бы повредить мне или ему. Если бы он это попытался сделать, я бы заткнул ему рот.

– Да, - согласился он.

– Хорошо, - проговорил я, вспомнив слова широкоплечего коротышки.
– Очень хорошо.

– Странная у тебя позиция, - заметил он.
– Ты ведь нанят всего-навсего техником.

– Я горжусь своей работой.

Мартин бросил на меня взгляд, которого я не понял, и сказал:

– Это звучит необычно, в духе ХХ века.

Я пожал плечами.

– Я - консерватор. Не могу от этого избавиться.

– Я и сам вроде этого же, - согласился он, - и хорошо бы в нашей компании было побольше таких.