–  И не подходи ко мне!
– в голосе его сквозил ужас.

–  Оставьте его в покое, - сказал Анселл.
– Похоже, у него шок.

Мира вернулась в кресло. Я забрал у нее виски и хлебнул сам.

–  Что я хотел бы знать, - продолжал Анселл, - так это то, что произошло в хижине. Вы взяли что-нибудь у Квинтля?

–  Конечно, нет. Я же говорила вам уже двадцать раз, что спала и ничего не помню.

–  Значит, теперь это снадобье не достанешь. Квинтль умер, и все кончено, - подвел я итог.

–  Похоже на то, - согласился Анселл.
– И все же, что он делал в хижине? Она же говорит, что когда заснула, то была одна, а мы нашли его именно там. Что-то здесь не так.

Он потер подбородок и повернулся к Мире.

–  Вы не чувствуете в себе ничего странного? Или нового?

–  Вы имеете в виду, не собираюсь ли я летать?
– ядовито спросила Мира.
– Тоже солнечный удар получили?

–  Может, что-то и есть в рассказе Богля. Может, что-то он и видел, - задумчиво проговорил Анселл.

–  На что вы намекаете?
– спросил я.

Не успел он ответить, как на площадь ворвалась ватага всадников.

–  Это что? Родэо?
– спросила Мира.

Я встревоженно выпрямился в кресле. Один из всадников был огромного роста и непомерно толстый.

–  Док! Быстро звоните и вызывайте солдат. Это бандиты.

–  Что?!
– Анселл застыл на месте.

–  Ладно, сидите. Они уже заметили нас.

–  А что тут такого?
– спросила Мира.

–  Галстук из языка, помнишь?
– ответил я.

К веранде подъехали трое из шестнадцати. Остальные ждали поодаль. Впереди шел гигант-мексиканец. Доски веранды жалобно скрипели под ним. Он остановился под фонарем и зловеще посмотрел на нас. Вернее, на Миру. Потом, не спуская с нее глаз, вынул платок и высморкался.

Мира окинула его взглядом сверху донизу. Она была абсолютно спокойна.

–  По-моему, мы видели этого пончика раньше?
– спросила она меня.

Толстый подошел ближе. В это время подал голос Богль.

–  Кого-нибудь ищешь, приятель?

Толстый принялся шарить по карманам.

–  У меня тут была интересная бумажка. Куда же я ее дел?

–  Может, в брюхе?
– спросила Мира, закуривая.

Толстый гигант достал газету, внимательно посмотрел на Миру и оскалился в улыбке. Но его улыбка не ободрила меня. Это все равно, что видеть улыбающегося крокодила. Как-то не убеждает.

–  Да, - проговорил мексиканец.
– То, что надо. Очень интересно.

–  По-моему, он наслаждается от беседы с самим собой, - сказала Мира.
– Может, мы пойдем спать?

–  Сейчас и до нас дойдет очередь, - заверил ее я.

Богль, хрустнув мышцами, поинтересовался, что это за тип.

–  Я - Пабло, - ответила свиная тушенка.
– Но вы здесь чужие и не знаете меня.

Анселл вздрогнул и побледнел.

–  Пабло, - повторила Мира.
– Похоже на название детской присыпки.

Гора мяса улыбнулась.

–  А маленький человек слышал обо мне. Так ведь, сеньор?

Я тоже слышал о нем, но промолчал. Анселл слабо кивнул.

–  Тогда скажи своим друзьям, кто я. Расскажи им о моей крепости в горах, о том, сколько у меня людей, сколько поездов мы ограбили и взорвали. Ну, где же твой язык, сеньор?

Анселл нервно оглянулся.

–  Это тот самый Пабло, - проговорил он.

–  Ну, если Самуэль сыграет на губной гармошке, - сказала Мира, - то можем устроить благотворительный прием, после которого наш мексиканский друг получит сувенирный флажок, а мы отправимся спать.

Пабло тем временем продолжал ее разглядывать.

–  Значит, сеньора и есть Мира Шамвэй?

–  Наконец-то я стала знаменитой, - выдохнула Мира.
– А у вас как дела, мистер Рузвельт?

–  А вы сеньор Росс Миллан?
– продолжал окорок динозавра.

–  А я Самуэль Богль, - вмешался Богль.
– Рад познакомиться.

–  Заткни пасть, собака, - повернулся к нему Пабло.
– Или я вырву тебе язык.

–  Что?!
– начал было Богль, но я толкнул его ногой под столом, и он замолк.

Пабло взял стул и сел рядом с Мирой. Двигался он удивительно легко для своей комплекции. Мира отодвинулась от него.

–  У нас есть о чем поговорить, - сказал он и, налив себе вина, засмеялся.

–  Смотри, корсет порвешь, - предупредила его Мира.