Я поднял брови. С ней действительно что-то случилось.

–  Нечестно? Как это понять?

–  Сам знаешь. Меня не похищали, и у тебя нет оснований требовать вознаграждения.

–  Ну, это уж слишком, - я откинулся на подушку.
– И это говоришь ты?!

В это время открылась дверь и показалась голова Богля.

–  Если вы заняты, то я уйду. Просто мне что-то не по себе одному.

–  Заходи, Сэм, - пригласил я.
– Если ты с друзьями, то пусть тоже заходят. Мне всегда приятно, когда с утра в комнате полно людей.

–  Со мной только Виски, - Богль вошел. Следом за ним в комнату протиснулся волкодав.
– Мы с ним подружились.

Мира и я обеспокоенно уставились на пса. Тот щелкнул огромными клыками и улегся у кровати. Посмотрев на нас сонными глазами, он положил голову на ботинок Богля.

–  Виски?
– переспросил я.
– Его так зовут?

–  Это я его так назвал, - ответил Богль.
– Ему, кажется, нравится это имя, да и я такую кличку не забуду. Хороший пес, да?

–  Может быть, но я не могу забыть, что он сожрал Пабло.

–  Сожрал Пабло? Да вы что, действительно спятили с доком на пару? Сосиску он съел! Сосиску!

–  Ладно, Сэм. Ты не единственный, кто в это не верит.

Пока я говорил, Виски перевернулся на спину, скрестил лапы на груди и закрыл глаза.

–  Как-то не по-собачьи он лежит, - сказала Мира опасливо.

Богль сложил лапы псу как полагается и перевернул его на бок. Виски открыл один глаз, посмотрел на Богля и снова перевернулся на спину, скрестив лапы на груди.

–  Черт возьми, - сказал Богль.
– Вы видели такое когда-нибудь?

Он снова нагнулся к Виски, но тому, очевидно, надоело такое посягательство на свободу личности. Он оценивающе посмотрел на руку Богля и, развернувшись, щелкнул зубами.

Сэм, наверное, решил, что остался без руки. Он сидел на иолу и тяжело дышал, не осмеливаясь посмотреть на свои руки, пока я не уверил его, что Виски промахнулся. Тогда он взял стул и сел в углу, опасливо посматривая на пса.

–  Слушай, - начал я.
– Вообще-то я человек общительный. Но сейчас нервишки что-то шалят. Может, вы с Виски пойдете прогуляться? Не то, чтобы я хотел послать вас обоих подальше, нет. Можете гулять под окнами, но только выметайтесь отсюда, а?

–  А я жду Анселла, - заявил Богль.
– Он сказал, что зайдет к тебе поговорить. И кроме того, завтрак я заказал в твой номер.

–  Придется отложить нашу беседу, Радость Души Моей, - сказал я Мире.
– Я не могу сосредоточиться, пока здесь Виски.

Мира встала и потянулась.

–  Ладно. Все равно разговоры тут не помогут.

–  Так ты говоришь, что заказал завтрак?
– спросил я Богля.

–  Да, - лицо его просветлело.
– Яйца, фрукты, кофе.

–  Может, ты накроешь чем-нибудь Виски?
– спросил я.
– Он действует мне на нервы.

–  Может, ему нехорошо?

–  А как ему может быть хорошо с Пабло в желудке?

Виски перевернулся на бок и посмотрел на меня.

–  Ох и не говори, старина, - сказал пес басом.
– Он как камень давит мне на желудок.

–  Ну вот, я же говорил, что ему не может быть хорошо, - машинально сказал я Сэму и тут же схватился за подушку, с ужасом глядя на волкодава.

Мира едва сдержала вопль, но на Богля речь пса не произвела никакого впечатления.

–  Знаешь, - сказал я.
– Мне даже показалось, что пес заговорил.

–  Ну и что?
– спросил Богль.
– Мы с ним полночи беседовали.

–  Ну и что?
– переспросил я.
– Где это ты видел, чтобы собака разговаривала?

–  Не видел, но в этой стране может быть все, что угодно. Если попугай говорит, то почему собаке не заговорить? Разве нет?
– он увидел мое лицо и посерел от страха.
– А что, такого не бывает? Собаки что, не разговаривают? Да? Это что, еще одно? Сначала летающие женщины, потом исчезающие мужчины, а теперь говорящие собаки?

Я кивнул.

–  О Господи, а я-то с ним полночи говорил, - Богль сжался на стуле.

–  И столько мне гадостей наговорил, - подтвердил волкодав.
– Столько матов-перематов и еще хрен знает чего.

–  Я, пожалуй, пойду, - сказала нетвердым голосом Мира.
– Мне что-то не хочется завтракать.

–  Ради всего святого, стой, где стоишь, - раздраженно сказал Виски.
– Столько крику в этом отеле, столько истерик, обмороков! Что за собачья жизнь!

–  Надеюсь, здесь никто не занимается чревовещанием?
– спросил я с надеждой, чувствуя, что в любую секунду готов сорваться с места и бежать отсюда без оглядки.