Том 2. Стихотворения 1850-1873
вернуться

Тютчев Федор Иванович
Шрифт:

"Не все душе болезненное снится…"

Не все душе болезненное снится*: Пришла Весна — и небо прояснится.

"Утихла биза… Легче дышит…"

Утихла* биза*…Легче дышит Лазурный сонм женевских вод — И лодка вновь по ним плывет, И снова лебедь их колышет. Весь день, как летом, солнце греет — Деревья блещут пестротой — И воздух ласковой волной Их пышность ветхую лелеет. А там, в торжественном покое, Разоблаченная с утра,— Сияет Белая Гора*, Как откровенье неземное — Здесь сердце так бы все забыло, Забыло б муку всю свою,— Когда бы там — в родном краю — Одной могилой меньше было…

"Весь день она лежала в забытьи…"

Весь день она лежала в забытьи*, И всю ее уж тени покрывали — Лил теплый летний дождь — его струи По листьям весело звучали. И медленно опомнилась она, И начала прислушиваться к шуму, И долго слушала — увлечена, Погружена в сознательную думу… И вот, как бы беседуя с собой, Сознательно она проговорила (Я был при ней, убитый, но живой): «О, как все это я любила!..» · · · · · · Любила ты, и так, как ты, любить — Нет, никому еще не удавалось — О Господи!.. и это пережить… И сердце на клочки не разорвалось…

Императрице Марии Александровне*

<1>
Кто б ни был ты, но, встретясь с ней, Душою чистой иль греховной, Ты вдруг почувствуешь живей, Что есть мир лучший, мир духовный.
<2>
Как неразгаданная тайна, Живая прелесть дышит в ней — Мы смотрим с трепетом тревожным На тихий свет ее очей — Земное ль в ней очарованье, Иль неземная благодать?.. Душа хотела б ей молиться, А сердце рвется обожать…

"О, этот Юг, о, эта Ницца!.."

О, этот юг, о, эта Ницца * … О, как их блеск меня тревожит — Жизнь, как подстреленная птица, Подняться хочет — и не может… Нет ни полета, ни размаху — Висят поломанные крылья — И вся она, прижавшись к праху, Дрожит от боли и бессилья…

Encyclica [5] *

5

Энциклика (лат.), т. е. папское послание.

Был день — когда господней правды молот Громил, дробил ветхозаветный храм*, И, собственным мечом своим заколот, В нем издыхал первосвященник сам. Еще страшней, еще неумолимей И в наши дни — дни Божьего суда — Свершится казнь в отступническом Риме Над лженаместником Христа. Столетья шли, ему прощалось много, Кривые толки — темные дела — Но не простится правдой Бога Его последняя хула… Не от меча погибнет он земного, Мечом земным владевший столько лет, — Его погубит роковое слово: «Свобода совести есть бред!»

Князю Горчакову*

Вам выпало призванье роковое, Но тот, кто призвал вас, и соблюдет. Все лучшее в России, все живое Глядит на вас, и верит вам, и ждет. Обманутой, обиженной России Вы честь спасли, — и выше нет заслуг*; Днесь подвиги вам предстоят иные: Отстойте мысль ее, спасите дух…*

"Когда на то нет божьего согласья…"

Когда на то нет Божьего согласья*, Как ни страдай она, любя, — Душа, увы, не выстрадает счастья, Но может выстрадать себя… Душа, душа, которая всецело Одной заветной отдалась любви И ей одной дышала и болела, Господь тебя благослови! Он милосердный, всемогущий, Он, греющий своим лучом И пышный цвет, на воздухе цветущий, И чистый перл на дне морском.

"Как хорошо ты, о море ночное…"

Как хорошо ты, о море ночное*, — Здесь лучезарно, там сизо-темно… В лунном сиянии, словно живое, Ходит, и дышит, и блещет оно… На бесконечном, на вольном просторе Блеск и движение, грохот и гром… Тусклым сияньем облитое море, Как хорошо ты в безлюдье ночном! Зыбь ты великая, зыбь ты морская, Чей это праздник так празднуешь ты? Волны несутся, гремя и сверкая, Чуткие звезды глядят с высоты. В этом волнении, в этом сиянье, Весь, как во сне, я потерян стою — О, как охотно бы в их обаянье Всю потопил бы я душу свою…