P'etersbourg. 9 septembre

On a rel'egu'e par del`a cette vie cette existence des ombres qu’on attribue aux morts, — et cependant, m^eme de notre vivant, nous sommes condamn'es `a ce mode d’existence chaque fois que l’absence nous oblige `a recourir `a la plume pour correspondre avec ceux dont nous sommes s'epar'es. Car qu’y a-t-il de plus effac'e, de plus incomplet, de plus fant^ome qu’une lettre? Et c’est pourtant de cette existence-l`a que nous vivons une bonne partie de notre vie…

Je vois par votre lettre, ma fille ch'erie, que vous n’^etes pas encore `a bout de vos tracas d’emm'enagement, tout comme moi. Je n’ai pas encore enti`erement recouvr'e l’int'egrit'e de mes pieds, cependant le mieux est incontestable, et la journ'ee d’hier a m^eme 'et'e marqu'ee par un progr`es d'ecisif, j’ai pu mettre la botte ordinaire, pour aller d^iner aux Iles, chez la petite Lise Troub<etskoy>* o`u le hasard m’a fait rencontrer le r'edacteur de la Весть*.

C’est, je crois, un d'eplaisant personnage, bien qu’il ne m’ait pas absolument d'eplu. Il s’est fait une esp`ece de conviction qui a fini par ^etre sinc`ere `a force d’avoir 'et'e exasp'er'ee par la pol'emique.

Il m’est arriv'e avec Тимашев ce qui est arriv'e `a ton mari avec le M'etropolitain de Moscou. Le lendemain du jour, o`u je suis inutilement all'e le voir, il est parti pour Varsovie. Mais j’ai 'et'e dans le cas de m’expliquer avec Похвиснев au sujet de la d'emarche de ton mari, pour en pr'eciser le v'eritable caract`ere. On n’y a vu que la continuation de l’ancien malentendu, qui tient trop au fond m^eme de la situation pour pouvoir ^etre lev'e par des explications quelconques.

Il serait difficile, dans le moment de vide actuel, d’appr'ecier au juste l’effet, produit par la brochure de Самарин*. L’autre jour le P<rinc>e Souvoroff m’a envoy'e demander un exemplaire de ladite publication*, mais je l’ai inhumainement renvoy'e au Comit'e de la censure int'erieure qui, `a son tour, va se trouver fort emp^ech'e dans son action, apr`es les extraits et citations, copieusement reproduits dans les articles de la G<azette> de Moscou*. Il est certainement tr`es honorable pour Катков d’avoir pris une aussi 'energique initiative.

C’est le 17 que l’Empereur arrive `a Varsovie et c’est le 22 qu’on persiste `a l’attendre ici. — La co"incidence de ces deux pr'esences Imp'eriales, l’une `a Varsovie, l’autre `a Cracovie*, — si rapproch'ees par la distance et si contraires d’intention, — ne saurait manquer de provoquer des manifestations qui ne peuvent qu’aggraver l’irritation r'eciproque. — Qu’il en soit, comme de tout le reste, ce que Dieu voudra.

Петербург. 9 сентября

Считается, что царство теней, в котором пребывают умершие, находится за пределами здешней жизни, и все же еще при жизни мы неизбежно вступаем в это царство всякий раз, когда разлука вынуждает нас браться за перо, чтобы побеседовать с теми, кто находится вдали от нас. Ибо что может быть более бесцветным, неполным и призрачным, чем письмо? А между тем добрая часть нашей жизни проходит в этом призрачном ее подобии…

Из твоего письма, моя милая дочь, я понял, что квартирные хлопоты у вас, как и у меня, не кончились. Ноги мои еще не совсем в порядке, однако улучшение бесспорно, а вчера я почувствовал, что мне решительно лучше: я смог надеть обычные сапоги, отправляясь обедать на Острова к маленькой Лизе Трубецкой*, где я случайно встретил редактора «Вести»*.

Это, по-моему, неприятный субъект, хотя не скажу, что он так уж совсем мне не понравился. Он выработал себе своего рода убеждение, которое в ходе полемики настолько окрепло, что стало даже искренним.

С Тимашевым у меня получилось то же, что у твоего мужа с митрополитом Московским. На следующий день после того, как я понапрасну ходил к нему, он уехал в Варшаву. Но мне удалось поговорить с Похвисневым по поводу шага, предпринятого твоим мужем, и объяснить ему истинный его смысл. Ведь в нем увидели всего лишь продолжение старого недоразумения, которое тесно связано с самой сутью существующего положения и потому не может быть устранено какими-либо объяснениями.

При нынешнем безлюдье трудно правильно оценить впечатление, которое произвела брошюра Самарина*. На днях князь Суворов прислал ко мне за экземпляром этого издания*, но я самым бессовестным образом отослал его в Комитет внутренней цензуры, а там, в свою очередь, окажутся сейчас в большом затруднении, поскольку отрывки и цитаты из брошюры в изобилии приводились в статьях «Московских ведомостей»*. Столь решительная инициатива Каткова, безусловно, делает ему большую честь.