Полуоглохший и практически ослепший от боли и шума в черепушке, я представлял сейчас собою превосходную мишень даже для тупого и косоглазого стрелка. В то время, как сам я был не в состоянии даже плюнуть толком в сторону атакующих. Рванув буквально наугад, я, тем не менее, умудрился укрыться за столбом из бетона и арматурной стали, и очень, скажу я вам, даже вовремя. Потому как немного правее неожиданно и зло зарокотал прямо нам в лоб тяжёлый пулемёт…

Мать честная, да тут вполне реальная засада!

Лихорадочно рву с плеча карабин, хотя ещё совсем туго соображаю, куда же именно мне начать палить, потому как не вижу почти ни черта!

Выпускать патроны в белый свет, как в копеечку, глупо. И к тому же этим тут же выдам место своей норки. Она пока безопасна, мне это в моём положении только и нужно. Но парни?!

…Мне ни в коем случае нельзя думать о гадком. Как только в моей голове начинают бродить мысли о всякой ерунде, как она тут же с готовностью бежит на запах моих мыслей и настойчиво дёргать меня за подол: мол, нате вам, я уже тута!

С глухим стуком в бедро моей ноги врубается с наружной её стороны что-то крепкое и тяжёлое. И рядом, в пол, — второй удар, звяканье, и — кусочки выбитого ударом бетона по одежде…

Я матерно взвыл и шарахнул трижды наугад, посылая пули веером, по диагонали, примерно в том же направлении, откуда теоретически и прилетело ЭТО дерьмо. Булькающий всхлип, и вслед за этим, — звук мешком валящегося с высоты тела. Твою мать, я попал в него!

Сзади меня воздух сотрясают своими истошными криками ошалелые гоблины… С влажным цокотом отлетает от стен сырая штукатурка, взвизгивают на рикошете от стоек контейнеров пули… Самый настоящий бой, едрить твою! В этом каменном мокром гробу звук, многократно усиленный эхом и реверберацией, стремится выдрать вам с корнями барабанные перепонки. Чувствую, как моя голова мелко вибрирует от слабости и звуковых колебаний. На своё счастье, я и так почти глух на данный момент, как тетерев. Иначе не миновать бы мне ещё и резких болей в ушах с привкусом солёной крови во рту…

По ходу, наши наверху должны бы что-то предпринять, пора бы уж…, однако и спускаться в этот ад было бы верхом неразумности. Перещёлкают их ещё на верёвке, как куропаток… Только бы они пока сюда не сунулись!

Усиленно моргая, пытаюсь навести на зенки хоть подобие резкости, а то как бы не прилетело ещё что-либо в меня, дабы окончательно пришпилить к бетону, как вонючего клопа. Слух возвращается медленно, но верно, и я почти в состоянии различать отдельные ноты в общей какофонии сражения… Ещё немного, и я, пожалуй, смогу поучаствовать… Ещё пару минуток отдыха, ну пожалуйста…

А, была не была!!! Высовываюсь по пояс из-за колонны, падаю обессилено на левый локоть, вскидываю карабин и наугад густо покрываю пространство перед собою паутиною огня. Магазин, наконец, сухо щёлкает впустую и хитро замолкает. Что, типа, дядя, далее?! Впервые я пожалел, что вооружён не автоматом. В замкнутом пространстве, да в моём состоянии оно самое бы то! Хохол и Иен красавчики, что не изменяют своим привычкам таскаться повсюду с АК! Вот где пригодилась бы их заливистая, сухая песнь…

Однако бессмысленный грохот моих умолкших выстрелов мне и моим напряжённым до предела нервам с лихвой компенсирует нечто липкое и влажное, тяжело наваливающееся на меня сверху. Заорав от неожиданности так, что на секунду испуганно смолкла даже та, основная перестрелка, я отдёргиваю тело назад, волоча ЭТО на себе, и только тут начинаю соображать, что это труп. Но, Господи, до чего же он вялый, рыхлый, холодный и противный!!! Вдобавок к прелестям этого слепого маскарада мне в бок настырно упирается что-то длинное и явно острое. Кевлар вежливо, но упрямо не пускает предмет к телу, однако я и так тумкаю, что это нож. Огромный, тяжёлый….и он тихо, бесшумно шёл босиком по мою голову… И подобрался же его хозяин практически вплотную, гнида!!! Как хорошо, что я высунулся, Господи!

По спине пробегает ледяной озноб. Блин, нелегко же, оказывается, быть слепым героем!

Эта дохлая, провонявшая то ли кислым потом, то ли блевотиной скотина слегка сползает с меня, затем неудержимо кренится и окончательно заваливается на бок. При этом грузно надавливая на штырь, так и торчащий из моей уже немеющей ноги. Тот с ликованием выворачивается куда-то в сторону, отчего у меня глаза собственными усилиями карабкаются высоко на лоб, обдирая острыми коготками брови…

Собрав воедино все оставшиеся силы, здоровой ногой и обеими руками приподнимаю слегка эту падаль и насколько хватает сил далеко, отшвыриваю от себя. С последним толчком выходящего из мёртвых лёгких воздуха, тело отлетает, обдав меня напоследок липкою слюной и зловонием так и не состоявшегося при жизни выдоха…

Штанина набрякла от крови. Нужно перевязать? Или продолжать тупо таращиться незряче в темноту, откуда, того и гляди, выпрыгнет на меня смерть? А пошло оно всё! Двум смертям не бывать, — не подыхать же мне, в конце концов, от банальной кровопотери?! Так… нужно вырвать из ноги этот треклятый болт. В том, что стреляли из арбалета или его подобия, я почему-то не сомневаюсь.

Несколько раз быстро-быстро вентилирую лёгкие, закусываю край воротника до хруста зубов, и без подготовки и раздумий, резким движением рву из раны торчащее древко… На прощуп и по температуре — стальное.

Мир на несколько мгновений меркнет… Разум, ожесточённо подпрыгивая, пытается ухватиться лапами за края взорвавшейся осколками головы и выкарабкаться наружу из развороченного черепа… Из осипшего и моментально пересохшего, как сапог, горла летит то ли рык, то ли жалобный скулёж… — и наконец, повсеместно бьющая по мускулам и нервам лихорадка приводит меня в относительное сознание. Трясущимися от слабости и боли руками долго тяну из разгрузки пакет, а затем торопливо, на ощупь, пытаюсь перетянуть рану. Не забывая прислушиваться к происходящему вокруг. В качестве рычага и фиксатора для закручиваемого выше раны жгута идёт именно та железяка, — ничего другого под руками нет…