— Осознав себя даймоном, Александр стал способен открыть портал на Дариану. — Посчитал нужным вклиниться в мой монолог Элильяр, отвечая на ставшие уж больно вопросительными взгляды в мою сторону.

— Пока это только предположение. Но, — и я позволил себе усмехнуться, — как только мне удастся нормально отдохнуть, я попытаюсь это проверить. — И если большинство отреагировало на мою шутку именно так, как я и ожидал, то парочка Закираль — незнакомец, отнеслись к моим словам более чем серьезно. — А потом произошла моя незабываемая встреча с госпожой Рае. — И хотя мой тон продолжал оставаться игривым, веселья он никому не обещал. — И моя кровь откликнулась на зов той, что течет в ее жилах. Но удивило меня не столько это, сколько воспоминание о тех ощущениях, которые я испытывал находясь рядом с Черной Жрицей. Потому что их довольно близкое родство для меня теперь стало слишком очевидным. И вот теперь я подошел к тем вопросам, которые мне очень хотелось бы задать двоим из присутствующих здесь даймонов. — Я повернулся в сторону Повелителя, но смотрел при этом на его жену. — Вам, госпожа Рае. — Вот только… я не ожидал увидеть того смятения, что отражалось в глубине ее глаз. Правда, меня это не остановило и я перевел взгляд на незнакомца. — И Вам. — Склонил я голову в его сторону. — Если, конечно, мне будет это позволено.

И последнюю эту фразу я адресовал уже самому Аарону, который продолжал оставаться подозрительно спокойным. Наталкивая меня на мысль, что в написании сценария этого спектакля он тоже принимал посильное участие.

— После того как Вы, княжич Александр, проделали за нас с Правителем Элильяром всю основную работу было бы неправильно не дать Вам такой возможности.

И тишина… И если до этой фразы это можно было считать триумфальным успехом, то после нее…

Похоже, мне придется признать, что меня просчитали как мальчишку. И использовали… забыв об этом предупредить.

Вот только… мне не было обидно или больно.

— Я хочу знать, кем является Черная Жрица Асия и зачем ей нужна моя мать.

Рае сделала попытку покинуть подлокотник кресла, на котором она так и просидела в течение всего разговора, но рука демона опустилась на ее колено, лишая ее такой возможности. Вот только смотрел он при этом не на нее, а на даймона, лицо которого, что для меня продолжало оставаться неясным, было открыто.

Обмен взглядами был коротким, но… напряженным. А итог… неожиданным.

Аарон змеей выскользнул из кресла, даже не потревожив свою жену. На его лице царила безмятежность, но его когтистая лапа замысловато сложилась в захват, который, как мне стало недавно известно, не зря называется у демонов боевым. И это лучше многих слов говорило о том, что стоит за видимым спокойствием.

— Больше нет сомнения в том, что даймоны готовят вторжение. И то, что произойдет это в течение полугода, также больше ни для кого из присутствующих здесь не является секретом. А вот ответы на заданные Александром вопросы, как и на те, что последуют за ними следом, продолжают оставаться тайной. Моей, моей жены, коммандера Закираля и нашего гостя. Но мы готовы открыть их. — Я могу смело ставить свою голову на кон, что именно ради следующей фразы все и затевалось. Вот ведь… умеет кое-кто чужими руками решать собственные проблемы. — Как только каждый из правителей даст согласие выступить единым союзом против Черных Воинов.

Это было одновременно торжественно, до тянущей боли под сердцем тревожно и… неизбежно. И когда демон, провел неожиданно возникшим в его руке кинжалом по своей ладони, на которой тут же взбух кровавый след, первым произнося: «Честь, Долг и Жизнь», у меня не было сомнений в том, сколько раз я еще услышу эти слова.

Но я не мог ожидать, что когда мои предсказания сбудутся, Повелитель тенью скользнет ко мне и вложит свой кинжал в мою руку. И я, онемевшими от волнения губами, повторю вслед за всеми, понимая, что больше не будет сомнений, больше не будет неуверенности и страха.

Дальше будут лишь три слова, которые станут для меня священными: «Честь, Долг и Жизнь».

И не успеет еще замереть звук моего голоса, как рядом со мной окажется незнакомец. И хотя говорить он будет для всех — обращаться ко мне. Держа на ладони появившийся словно ниоткуда медальон, с вложенным внутрь портретом. От которого, при всем своем желании, я так и не смог отвести взгляда.

Потому что с него на меня смотрели мамины глаза.

— Асия, дочь Ялтара Вилдора и его Единственной.

Пока Асия продолжала говорить, я где-то на грани сознания, несколько раз натыкалась на мысль, которая пыталась мне что-то сказать, но каждый раз когда я приближалась к ней вниманием, неожиданно исчезала. Оставляя за собой ощущение одновременно чего-то важного и не вписывающегося в ту картинку, что я уже для себя нарисовала.

И вот, когда моя подруга уже взялась за ручку двери, собираясь оставить меня, чтобы я могла себя привести в порядок перед намеченным мероприятием, мысль вдруг вынырнула из глубины и заставила меня согнуться пополам. От вырвавшегося смеха.

Жрица резко обернулась и застыла, не сводя с меня глаз, в которых ужас смешался с удивлением.

А я все никак не могла остановиться, хоть и понимала, что пока я не объясню причину своего веселья, в ее голове может появиться вполне законное предположение о моей невменяемости.

Вот только… произнести хотя бы слово, чтобы убедить ее в своей вменяемости, я не могла. Достаточно было лишь еще раз представить перед глазами ту картинку, что нарисовало мое воображение, чтобы желание согнуться в неудержимом хохоте вновь брало надо мной верх.