— О… — В моем взгляде смешались восторг и смятение. И крошечная капелька тщательно скрываемого торжества. — Я не могла о таком даже мечтать.

— Еще раз прошу меня извинить.

Он склонился в изящном полупоклоне, до последнего мгновения продолжая весьма оценивающе осматривать мою фигуру и резко выпрямившись, направился в сторону выхода из небольшого зала, минимум мебели в котором наводило на мысль о том, что как раз вот для таких, кратких встреч он и предназначен.

Четверо воинов, что во время нашего разговора застывшими статуями стояли поодаль, последовали за ним, оставив нас с Черной Жрицей вдвоем. Но когда я дернулась в ее сторону, тут же вынуждена была замереть, нарвавшись на предостерегающий взгляд.

И ведь не расскажешь никому, как хочется облегчить душу на несколько дюжин слов, весьма неприличного содержания.

— Твоя скрытность просто поразительна. — Я позволила себе весьма язвительно усмехнуться, продолжая начатое представление. Почему-то рассчитывая на полную безнаказанность. — Сестра Ялтара Дарианы! Такое даже в самых смелых фантазиях предположить было трудно.

Вам нужна игра?! Что ж… Вы ее получите. Только не говорите, что Вас не предупреждали. Я, конечно, в таких делах полный дилетант, но уж больно зла, чтобы позволить себе проиграть. Так что я буду не просто хорошей — я буду гениальной ученицей.

И никому не позволю раньше времени осознать этого.

— Ты же понимаешь, насколько бы это осложнило мою жизнь на Лилее. Вряд ли бы мне, в ином случае, удалось покинуть твой мир.

Мой мир? Информацией о том, что моей родиной была Земля не владел никто, кроме самых близких. Об этом не знала даже жена Элильяра. Впрочем, как оказалось, она не знала и о прогулках своего старшего сына, зациклившись на младшем.

Похоже Асия, узнавшая об этом во время пребывания в моем сознании, не хотела, чтобы это каким-либо образом стало известно здесь.

Ладно, будем считать — приняла к сведению.

— Я понимаю. Но я считала, что деля с тобой какое-то время одно тело и называя тебя своей подругой я заслуживала хотя бы немного доверия.

Вообще-то, это становится все больше похоже на выяснение отношений. Причем, в самом худшем его варианте — женском. Хотя… почему бы и нет. Как говорится, не будите во мне зверя.

— Лера, я думаю, сейчас не самое лучшее время для этого разговора.

Не знаю как, но она явно разгадала мой замысел. И… поддержала, еще раз убеждая этим меня в возможном наличии у нашего общения свидетелей.

Боюсь, кое-кто, еще не знает, что во время таких ссор лучше в них участвовать, чем наблюдать со сторону.

— Да, конечно! Разве я могу сказать сейчас что-то против? Пока я была тебе нужна, ты была готова была меня слушать. Ты даже разделяла мою горечь, когда Олейор начал меня избегать. — Заводила я себе, вспоминая ее наставления. — Ты была готова перерезать Гадриэлю глотку, когда он напоил меня и затащил в свою постель, зная, что я не посмею пожаловаться мужу. А что теперь?! Ты получила все, что хотела! Ты вернула себе дом, родных, родину! Ты вернула себе имя и статус! А я?

Чем дольше я говорила, тем выше становился мой голос, едва ли не срываясь на крик. Судя по заметавшемуся взгляду Черной Жрицы, мое вхождение в образ обескуражило даже ее.

Если кто не знал, что в каждой женщине живет талантливая актриса, мог сейчас, на моем примере, в этом удостовериться. Я не просто входила в роль, я ею наслаждалась.

— Лера, все не так….

Ее голос предательски дрогнул, заставив меня задуматься о том, что, возможно, я слегка и переборщила. Все-таки с их эмоциональной бедностью такой накал страстей был явлением явно неординарным. Но… я не собиралась останавливаться.

— Именно так, Асия. — И четко, не скрывая злобы, которая и должна была бы звучать, имей место все те факты, что я перечислила, повторила. — Все именно так. И последние сутки доказали это. Со мной перестали считаться дома, но от эльфов я другого и не ожидала — для них привязанность ничего не значит. Но о чести Даймонов я слышала нечто иное, чем то, чему стала свидетелем.

А вот теперь уже был явный перебор: чернота кожи стала серой, в глазах засверкали молнии, а ладони машинально потянулись к оружию.

Пожалуй, я могла бы начинать собой гордиться, если бы мне не было стыдно. За каждое произнесенное слово, за каждый взгляд, за каждый жест. За ту игру, после которой оставался противный привкус в душе.

Может, стоит часть слов взять обратно? Или… Именно, пусть все так и остается. Я — познавшая власть принцесса, которую сбросили с пьедестала, на который сами же и вознесли. Я много лет держалась, понимая, что стоит мне начать предъявлять претензии, как я потеряю даже то, что у меня к тому моменту осталось.