Удивленный, Джонни остановился в дверях. Особенно сильное впечатление произвела на него обстановка. Во всю стену стоял огромный темный шкаф, полный книг. Слева от эркера стоял письменный стол искусной резной работы; вокруг большого овального стола, возвышавшегося посредине зала, стояли мягкие кожаные кресла. На паркетном полу лежал толстый пестрый ковер с бахромой. У Джонни захватило дух от такого богатства. Он вспомнил свою тесную квартирку: спальня, комната и кухня. Их квартира располагалась на первом этаже, а окна ее заслонял соседний дом, отчего в ней всегда было темно и сыро. Однажды матери пришлось снять со стены даже свадебную фотографию, висевшую над кроватью, так как она покрылась плесенью.

Тетю Дашу все это богатство, казалось, нисколько не трогало. Безо всякого стеснения она протопала своими сапогами прямо к огромному портрету Гитлера, который Джонни сначала даже не заметил. Портрет был в золотой раме и висел над письменным столом. Тетя Даша сняла портрет со стены, открыла окно и выбросила его во двор. Даже не посмотрев туда, она вытерла руки о свою юбку и вышла из комнаты.

Тут Джонни заметил на письменном столе предмет, который привлек его внимание. Он был величиной с ноготь и желтовато-белый. Он был похож на кубик для игры в кости. «Да это же зуб!..»

В этот момент из кухни послышался шум и треск. Это санитарка разламывала табуретку.

— Тетя Даша, посмотри, что я нашел! — крикнул Джонни и показал ей этот предмет.

Женщина засмеялась. Это был грубый, почти мужской смех. Она наклонилась к мальчику и широко открыла свой рот. Указательным пальцем она оттянула нижнюю губу вниз.

Джонни увидел почти полный ряд прекрасных зубов. Не хватало только одного зуба. Коренного.

— Так это твой зуб?

Тетя Даша кивнула головой и улыбнулась. Она взяла остатки разбитой табуретки и направилась на кухню. Вытерла плиту тряпкой. Скоро в топке запылало пламя.

— Ты сама его вытащила?

— Да.

— Теми клещами?

Женщина принесла из кладовой большой бак для стирки белья, затем два ведра.

— Да, да! — ответила она и подмигнула мальчику своими узкими глазами.

«Вот это мужество!» — мысленно удивлялся Джонни.

Скоро в котле закипела вода. Они принесли из кухни тарелки, чашки, вилки с ножами и поужинали за большим овальным столом в просторном, пышно обставленном зале.

Когда стало темнеть, тетя Даша притащила длинную ванну из оцинкованного железа, поставила ее посередине холла под хрустальной люстрой. Из сумки вытащила кусок мыла, на спинку стула повесила полотенце и стала засучивать рукава своей гимнастерки.

Джонни увидел мускулистые руки, которые были несколько светлее и контрастировали со смуглыми кистями.

Тетя Даша налила в ванну воду: горячую — из бачка, холодную — из ведра. Она сделала знак Джонни, чтобы он разделся. Осмотрела рану на колене, которая уже затянулась и постепенно заживала.

Джонни не чувствовал никакого стеснения. Даже рук ее он уже не боялся. Правда, был еще один вопрос…

Джонни весело, как рыба, плескался в воде. Он намыливался, ерошил отросшие волосы, попробовал даже нырять, для чего зажимал нос пальцами и окунал голову в воду.

— Замечательно! — несколько раз прокричал он. — Как хорошо!

Тетя Даша время от времени выглядывала из кухни. Потом она повесила ему на спину махровое полотенце. И снова он почувствовал ее руки на своем теле.

Джонни не мог больше сдерживать своего любопытства и потрогал ее руку.

— Тетя Даша, что ты с ней сделала?

Санитарка внимательно посмотрела на мальчика: видимо, она не поняла его.

Он тронул ее за локоть, потом снова за руку.

— Здесь все белое, а здесь почти черное.

Не сказав ни слова, санитарка повернулась и ушла. Вскоре она вернулась из кухни, держа в руках санитарную сумку. Она вытащила из нее небольшую темную бутылочку с темной жидкостью. Кисточкой она нанесла маленькое пятно себе на предплечье, а Джонни-на тыльную сторону ладони.

Джонни понюхал пятно. Мама часто смазывала ему ранки такой жидкостью. Это был йод! Он вдруг вспомнил раненых, которых санитарка приводила на перевязочный пункт. Тетя Даша сама смазывала себе руки этой жидкостью, когда лечила раны солдат.

Тепло закутанный, Джонни лежал под пуховым одеялом на широком кожаном диване. На столе стояла керосиновая лампа, которая чуть-чуть коптила. Санитарка сидела в мягком кресле и штопала вещи Джонни. Волосы, собранные в узел, распустились и водопадом потекли на плечи.

— Ты хорошая женщина, — тихо сказал Джонни.

Санитарка сосредоточенно молчала: она вдевала нитку в иголку.

— Ты скоро будешь спать?

Вопрос остался без ответа. Когда она потушит лампу?

Джонни засыпал. Он почувствовал еще, как кто-то погладил его по голове. Через окна эркера в комнату проникал мягкий ночной свет. Затем послышался шум передвигаемого кресла. Тетя Даша придвинула его поближе к открытому окну, на фоне которого четко вырисовывался ее профиль. Положив автомат на подоконник, она сидела не двигаясь и смотрела на ночную улицу.