Шрифт:
– Да, Олежка, только я тут стою нагруженная… Ой, ты же выпил, за руль нельзя!… А, я такси уже беру, заеду за Тимкой - и домой. Отдыхай, сколько хочешь. Лублу и цалую…
– Я тебя тоже люблю и целую и скоро приеду домой. Чувствуешь себя нормально?
– полушепотом спросил он.
– Нормальней некуда! Пока!
– Ого-го-го, какую елочку ты купила! Молодец, мамочка!
– радостно завопил Тимка, когда таксист открыл возле их дома багажник.
– Давай я ее сам понесу!
– Ну, неси. А откуда ты знаешь, какая елочка? Она же разобрана и упакована.
– Ма, ну ты что! Вот же она, на коробке сфотографирована!
– Глазастый парнишка, - улыбнулся пожилой дядечка-таксист, помогая Лане выгрузить пакеты.
Из подъезда выскочил Платон, в расстегнутой куртке, в незашнурованных кроссовках, поймав взгляд матери, объяснил свой растрепанный вид:
– Смотрю, пакеты выгружаете…
– А ты давно дома?
– с тревогой спросила у него Лана.
– Да не очень, с полчаса, может…
– Ты на кухонном столе ничего не убирал?
Платон приостановился, глянул на мать, покраснел:
– Я все в конверт сунул и в твою тумбочку положил… Я не читал, честно, мам! Я сначала конверт посмотрел, ну и…
Лана вздохнула с облегчением: Тошка врать не станет.
– Вот, Олег, что я сегодня в столе в редакции обнаружила… - Лана протянула мужу конверт. Он начал было вытаскивать листки, но Лана придержала его руку: - Погоди читать. Сначала я тебе кое-что расскажу.
И она наконец-то поведала мужу, как похитил ее Сергей, что было в лесной избушке и как Сергей ранил Сашу, а сам застрелился…
Сыновья, украсив в большой комнате синтетическую «Ель рождественскую», как было обозначено на упаковке, пошли на половину Стечкина, чтобы нарядить забракованную будущим братом-или-сестрой елку натуральную, срубленную неким мужичком под самый корешок. Старшие Камневы сидели на Диване в кухне. Пока Лана рассказывала, Олег молчал, смотрел в одну точку и только все крепче сжимал ее плечи.
– Ну, вот и все. Не надо было и рассказывать, со мной ведь ничего не случилось… - закончила рассказ Ланка.
– Олежка, ты меня совсем раздавил!
Олег, не сводя взгляда все с той же невидимой точки, уронил руку с ее плеч.
– Олег! Очнись!
– А я-то думал, что вы в полной безопасности… - Он обхватил голову руками и застонал, словно от сильной боли.
Лана переполошилась.
– Олег, ну что ты?! Ну не надо, все ведь уже позади! Вот она я, смотри!
– Она с трудом отвела ему руки от головы.
– Вот я, смотри!… Олежка, слушай, он же пишет, что где-то в том домике спрятаны видеоматериалы о… ну, о Царькове и его банде! Я не смогла сама его послание дочитать. Мне… сам поймешь…
Последние ее слова наконец вывели Олега из ступора. Он посмотрел на нее осмысленным взглядом, потом взял со стола письмо.
Он читал, морщась и чуть ли не скрежеща зубами. Потом бросил листы на стол.
– Извини, это все перекурить необходимо. Я на балкон выйду…
– Да ладно, кури здесь…
– Замерзнешь!
– Ничего, я плед накину. Не уходи. Мне… Олег, мне сейчас трудно оставаться одной, даже на три минуты…
– Я так понял из этой эпистолы, что надо обращаться в милицию, чтобы в том домишке и вокруг искали деньги и видео документы, - после табачной паузы дочитав письмо до конца, уже несколько спокойнее резюмировал Олег.
– Да, семейка была не совсем уравновешенная, скажу я тебе, драгоценная моя донна. Что тетушка, что племянник… умели и любить, и ненавидеть. Ведь вот натура бабск… - пардон!
– женская… Когда это было - сто лет назад. А она все местью пылала! Не зря какой-то там индийский бог объявил, что мужчина, не ответивший на страстный призыв женщины, совершает великий грех. Вот поэтому, донна моя уж и вовсе бесценная, мы должны родить мно-ого детишек!
– Ладно, родим… - отмахнулась от его натянуто шутливого тона Лана.
– Но к кому мы в органах обратимся? Васильева отстранили, а еще кого-то в это дело вмешивать… стоит ли? Может, нам самим туда съездить? А потом все отвезти туда же, куда и первую партию сдали?
– Нет, капитана позовем… Он хоть и отстраненный, но я только ему доверяю.
Лана помолчала. Ей почему-то стыдно было признаться Олегу, что она уже говорила с капитаном. Надо бы перед ним извиниться… Ладно, завтра как только проснется - позвонит. Сейчас поздно уже…
– Олеж, ты не обижаешься, что я тебе не сразу это письмо показала? Понимаешь, он так там все описывает… я сама чуть не поверила… Если бы ты сразу это письмо прочитал, представляю твои чувства!…
– Ну, я бы не назвал свои ощущения приятными и сейчас, после… артподготовки. А он еще и портрет ваш на диске тебе приготовил. Меня к тетушке пристроил, а тебя - к себе.
– Олег передернул плечами.
Лана схватила диск и брезгливо бросила его в мусорное ведро.
– Я теперь понял, почему так распсиховался тогда, помнишь, на годовщине газеты. Это была не ревность, это было шестое чувство. Я в этом Сергее, наверное, почуял опасность для тебя. А поскольку шестое чувство анализировать не умею, вот и накрутил.