– А Платона куда денете?
– поинтересовалась Лана.

Ксюша захихикала:

– А он пусть с Аринкой спит! Он в нее влюбился!

Тимка возмутился:

– Ни в кого он не влюбился! Дура, что ли?!

– А вот и влюбился! А вот и влюбился!
– закричала Ксюшка.
– Он ее завтра на дискотеку звал!

– Он и Кольку звал! И Вадьку! Что ли, и в них влюбился? Не буду с тобой спать!

– Очень надо! Сам дурак!

– Эй, мелкие, не подеритесь, - встал между готовыми сцепиться Тимкой и Ксюшей Платон. Он и сам был возмущен. Нужна ему эта Аринка сто лет! У него давно уже Натка есть. Просто он пацанов с сеструхой позвал завтра в свою компанию: не бросать же гостей…

– А чего она…

– А чо он… - принялись жаловаться друг на дружку малыши, еще пять минут назад решившие стать друзьями на всю жизнь.

– Хватит ябедничать! Давайте миритесь - и спать! Ксюха! Цыц!
– вмешалась Арина.

– Не буду мириться! Он меня дурой обозвал! Первый!
– упрямо заявила Ксюша.

Платон присел перед Тимкой на корточки и что-то зашептал ему на ухо. Тот набычился, глядя в пол и мотая головой. Потом, все еще хмурясь, покивал неохотно, но согласно.

– Давай!
– сказал Платон вслух, слегка подтолкнув брата в сторону Ксюши.

– Ксюша, извини меня, пожалуйста, - не поднимая головы, скороговоркой выпалил Тимка.

– Ну ладно!
– с королевской снисходительностью молвила младшая Стечкина.
– Так уж и быть, прощаю!

Взрослые сидели за столом, как зрители в театре, изо всех сил стараясь не смеяться. А потом посовещались и огласили мудрое решение: старшие мальчишки - Платон, Коля и десятилетний Вадим - ложатся в детской у Камневых, Платон поставит себе раскладушку, а Тимка с девочками пойдут к Стечкиным. Причем Арина пойдет с ними сразу и почитает им сказку. Решением остались довольны все, кроме Арины.

– Опять я за няньку!… - бурчала она, раскладывая широченный диван…

Впрочем, она и одной странички из «Золушки» не дочитала, как ее подопечные уже сопели по обе стороны от нее.

Капитан Васильев пришел в себя ровно в полночь. Где-то били куранты и шумели голоса. «Ну и дела! Новый год проспал!» - испугался он и по привычке потянулся, чтобы включить ночник. Чьи-то руки легли на плечи, мягко придавив его к постели, он почуял знакомый запах, и голос жены сказал:

– Тихо, Понтик, нельзя шевелиться…

– По…че…му?
– спросил он и удивился, как медленно он это сказал.
– Темно… Включи… свет…

– Так ведь… - удивленно начала жена и вдруг, охнув, отпустила его плечи. Он услышал ее торопливые шаги, потом взволнованный голос:

– Сестра, зовите доктора, он очнулся. Скорее, скорее! Топот легких ног, голос дочки:

– Очнулся?

Спокойные мягкие шаги - и голоса зазвучали рядом.

– Включите… свет… - опять попросил он.

– Не волнуйтесь, Софья Павловна, - сказал кто-то сочным баритоном - При таких травмах это бывает. Отлично уже то, что он не впал в кому. Остальное сделает время. Эдуард Петрович, вы помните, что с вами случилось?

Что-то забрезжило в голове вместе с нахлынувшей болью. Он глухо замычал. Потом спросил:

– Я… ослеп?

– Это пройдет, Эдуард Петрович. Вспоминайте: как ваша фамилия?

– Ва…силь…ев.

– Как зовут вашу дочь?

– Язя.

– Подумайте, - начал баритон, но вмешался голос дочки:

– Он правильно говорит! Это мое… домашнее имя.

– Она себя так в детстве называла, - добавила жена.

– Жена… Зонтик, я… Понтик, - со слабой улыбкой сказал капитан.

– Понятно, - одобрительно сказал баритон.

Но капитаново ухо уловило тихие всхлипывания, и он сказал:

– Приказ… не реветь…

– Поняли, дамы?
– сказал баритон с улыбкой. Оказывается, даже улыбку можно услышать.
– С вашим кормильцем все будет хорошо, поскольку с чувством юмора у него все в порядке. Я не шучу! Чувство юмора в мозгу рядом со зрением находится.

«Врет, наверное, эскулап. И правильно делает», - подумал капитан. Думал он как всегда - быстро, без пауз.

Зонтик и Понтик получались у дочери вместо Сончик и Пончик. Это он тоже помнил.

И еще он вспомнил, что нашел диск в картонной упаковочке. Это конечно же был тот самый диск, о котором говорилось в письме. Откуда другому в лесной избушке взяться?… Потом что-то раскололо его голову… Потом появился Камнев, с ним еще какие-то мужики. Пить давали, куда-то тащили… А потом он проснулся под бой курантов.