Семёнова Мария
Шрифт:
— А чёрт его знает, — пожал плечами Забелин. — Я же вам говорил про болота У нас тут и не такое бывает...
В это время позади машины глухо охнуло, затрещало, застонаю и начало рушиться. Оксана оберну-
! Имеется в виду катастрофическое наводнение в Новом Орлеане.
•iacb и увидела, как падает огромная ель, вывернутая с корнями. Словно силясь удержаться, обречённое дерево обняло лапами давно отключённый столб электропередачи... Вес оказался непомерным для убогого человеческого изделия - подались бетонные опоры, лопнула проржавевшая проволока... И всё вместе рухнуло наземь.
Точно туда, где Забелин первоначально остановил было «Ниву»...
В такие моменты глаз почему-то выхватывает самые незначительные детали, и Оксана увидела табличку, привинченную к столбу. «Не влезай — убьет», — гласила надпись, ещё различимая среди рыжих потёков. Чуть выше были нарисованы череп и молния, очень похожая на изломанную стрелу. Уж не-на ту ли самую, под которую блаженный советовал не вставать...
Ещё минута — и гроза стремительно унеслась. Выглянуло солнце, на северо-восточном краю неба встала широкая, поразительно яркая радуга. Причём Варенцова могла бы поклясться, что одним концом она упиралась в землю именно там, куда ещё минуту назад хлестали молнии.
«Нива» послушно завелась и покатила по грейдеру...
Варенцова. Принц на белом коне
Непосредственные служебные реалии скорее порадовали, нежели огорчили. Отдел располагался в здании УВД, то есть в двух шагах от гостиницы, парни-опера были вроде без претензий, в основном молодёжь, кое-кто в звании прапорщика. Оксану познакомили с народом, дали ключ от сейфа, показали письменный стол, и майор Быстров, заместитель Забелина, начал вводить Баренцеву в курс дела. Вот тут её ждало огорчение. Быстров путался в трёх ёлках, перескакивал с одного на другое, влезал в подробности, не обрисовав целого. Наверное, он был честным и хорошим работником, но вот что касается изложения своих мыслей, этим талантом Господь его явно обнёс. Послушав майора минут пять, Оксана неожиданно почувствовала, что хочет иидеть Краева. И не просто хочет, а очень и очень!
«Вот уж у кого и с полётом мысли всё нормально, и со словарным запасом...»
Нахмурившись, она честно попыталась вникнуть в ахинею Быстрова, прекрасно понимая, что с гораздо большим успехом разберётся во всём сама, чуть погодя. Краев... Болота, гроза, Илья-пророк, Беловодье... Сколько лет в её жизни всё было хорошо, спокойно и тихо, привычно-размеренно, а тут... В провинциальной гостинице, на старости лет!
Оксана мысленно обозвала себя дурой. И, обрадовавшись завершению первого рабочего дня, отправилась через площадь — в свой бронированный полулюкс.
Холодный душ, жёсткая махровая простыня... «Господи, хорошо-то как! Особенно если к зиме и тёплую подадут...» Уже в домашних бесформенных джинсах и (наконец-то!) тапках на резиновом ходу Оксана двинулась к Краеву. Естественно, уверяя себя в душе, что идёт исключительно забирать Тишку.
В краевском номере царила гармония. Тихон, набегавшийся и сытый, безбожно дрых, хозяин же, явно взяв пример с Солженицына', варил картошку в мундире. А на столе, помимо покупного «оливье*, хлеба и колбасы, красовалась пластиковая баночка с сельдью «матье». Удивительно, но при виде селёдки у Оксаны пошла слюна. Это после колякинско- го-то обеда. Прощай, талия...
— Привет, ребята, — поздоровалась Оксана. — Что празднуем?
— Ну... это так, скромный товарищеский ужин, — отозвался Краев, и она вдруг поняла, что он ждал её, что он тоже был очень ей рад. — Кто тут у нас с боевой вахты вернулся? Кто весь день родину защищал?
— Да уж, не щадя живота... — рассмеялась Оксана, невольно погладив место, где полагалось находиться желудку. Глаза вдруг самым натуральным образом защипало. Кто, когда в последний раз готовил ей ужин?
Краев тоже почему то кашлянул, отвернулся, ткнул в картофелину спичкой и принялся опорожнять электрочайник, в котором всё и варилось.
— Прошу. Горячая.
— Угу. — Варенцова сразу потянулась к селёдке, после чего ткнула вилкой в сторону кота — Ну а мой обормот как? Не скучал?
— Думаю, что нет. Некогда ему было, — отозвался Краев. — Весь в делах! Построил всех местных
1 Говорят, Александр Игаевич. не желая беспокоить домашних, иногда сам себе варил подкрепиться непосредственно в кабинете.
котов, переметил весь райцентр, сожрал обе ваши баночки, а колбасу чуть с руками не оторвал... Теперь вот спит, блаженное существо. Никакого тебе социума с моралью, ханжеством, предрассудками... Сплошная искренность и целесообразность. Хочет есть — ест, хочет спать — спит...
Сказал и почувствовал, как слева за ухом начала возникать слишком хорошо знакомая тяжесть. «Господи, второй день подряд!.. — мысленно возопил он. И сразу невольно усовестился: — Спасибо, что хоть в поезде не развезло...»
— Да, хорошо быть кисою, хорошо собакою. Где хочу, пописаю, где хочу, покакаю. — Оксана не удержалась и поддела ещё кусок селёдки. — Олег, а можно вас насчёт Тихона и завтра напрячь? Вы с ним вроде поладили, а в обед я обязательно забегу...
Как же ей было спокойно, уютно и хорошо. Может, первый раз за все последние годы. Вот так сидеть в домашних тапочках и болтать с этим умным и хорошим человеком, носившим такое славное имя: Олег... Снова чувствовать глубоко внутри робкую дрожь вроде бы давно похороненной струнки... И холера-то с ним, с выпоротым судьёй, а заодно и со звёздочкой, слетевшей с погон. Кажется, они привели её именно туда, куда было надо. Если правда, что за всё нужно платить, за эту встречу с неё нзяли очень по-божески... Так ей. по крайней мере, казалось...