Семёнова Мария
Шрифт:
— Спасибо, — просипел Краев уже ей в спину и так и не понял, услышала ли она Наверное, не ждала благодарности...
Лопаты, кстати, никто ему не дал. Осмотревшись, Олег понял, что так было надо по правилам древнего культа, и, не поднимаясь с колен, принялся закапывать свою болезнь прямо ладонями. На него ещё накатывала тошнотворная слабость, но она не имела никакого значения. Сейчас он был готов с удовольствием затрамбовывать «злокачественную неоперабельную» не то что в мягкий фунт — валунами её завагивать. проклятую, чтобы не вернулась... Засыпал с горкой, долго топтал ногами, поискал осиновый кол, не нашёл и приволок с озёрного берега увесистый, еле-еле поднять, валунок...
Он как раз устанавливат его на «могиле», когда из лесу появился блаженный. С просветлением на одухотворённом лице и с пластиковыми пакетами в обеих руках.
— Ну что, никак управился, паря? — деловито спросил он у голого и грязного Краева и похвалил: — Молодец. А я, вишь, боровичков подсобрал, что, думаю, зря время терять... Ну всё, хватай одёжку, домой пора. А то, смотри, кое-кто нам не рад...
Краев сощурился против солнца и на другом берегу озера увидел троих всадников. Всадники в полной мере соответствовали домотканой рубахе здешней ипостаси Оксаны — в бронях, с копьями, при щитах и мечах... и, что характерно, ничуть не походили на ряженых ролевиков.
Спустя несколько секунд Краев осознал, что вполне отчётливо различает их без всяких очков — это на таком-то расстоянии? Ну, чудеса...
Впрочем, со вкусом поудивляться было некогда. Олег кинулся сперва в предбанник, потом, на ходу впрыгивая в одежду,— следом за блаженным, успевшим уйти довольно далеко вперёд. Вместе они нырнули в мышиную полутьму знакомой сараюшки, а когда снова вышли на свежий воздух, окружающий мир вернулся к прежнему состоянию. Родная вонючая бузина, привычная российская разруха
— А скажи мне, I Гикита, — вздохнул полной грудью Краев, — ведь мы с тобой... мы были с тобой сейчас...
Писатель, писатель, а слов форменным образом не хватало.
— Э, мил человек, больно прыткий ты, — усмехнулся блаженный. — Привык в своих книжках-то мечтать. Никуда мы с тобой особо не уходили, так, одним глазком за край заглянули. На-кось. боровичков возьми... — И Никита щедро отдал ему один пакет. — С лучком пожаришь, с картохой. Теперь можешь и под водочку... «Кристалл» только не пей. Гадость, по себе знаю.
— Спасибо, — взял подарок Краев, и горло вдруг . перехватило. — За всё... спасибо тебе...
— Это ты не ко мне, - хитро подмигнул блаженный и отдал сотовый телефон, про который Олег успел прочно забыть. — Это ты ей вот скажи. Сотри, дурень, пока в самом деле не улетело, испугается же_. Эх, скинуть бы мне годков пятьсот!.. Ну, желанный, стал быть, пока. Чую, скоро ещё свидимся. Бывай.
И, не переходя мост, он стал забирать вправо, в обход, куда-то но своему 6epeiy. Тому самому, обрывистому, песчаному, пропитанному медово-сливочным солнцем.
— Бывай, — в спину ему уже сказал Олег. В два шага пересёк мост, расправил плечи и... для начала действительно стёр «посмертные» сообщения, а потом не удержался, позвонил Оксане. И, невзирая на бьющее в глаза отсутствие сетевого покрытия, услышал её голос. Один в один как тот, в истомном мареве бани...
Варенцова.
«...Синим взмахом её крыла»
На службе Оксану ждал сюрприз: экстренный звонок из лесного гнездилшца ФСБ. С категорическим приказом немедленно явиться пред светлы очи аж самого начальника УФСБ.
— Оксана Викторовна, я подвезу, тяжело вздохнул Забелин.— У меня и у самого гам кое-какие дела...
На самом деле он, наверное, думал: вот чёрт дал подчинённую, с такой, пожалуй, соскучишься. Небось не каждого опера вызывают напрямую к Самому. С такой подчинённой лучше ехать лично, держать ушки на макушке и быть полностью в курсе...
Пока «Нива* вперевалочку одолевала грейдер, нашлось время для разговора о служебных делах.
— Новый компромат.— поделился Николай Ильич.— Свеженький, тёпленький, только что получили.
— На Колякина, — немедленно угадала Оксана.
— На него, родимого, — кивнул Забелин. — У нашего комбинатора, помимо кабака, курятника, свинарника и лесопилки, имеется ещё, оказывается, серпентарий. Да не аквариум с тремя ящерицами, а целая ферма по заготовке змеиного яда. Естественно, под командованием раскоп войного заключённого по фамилии...
«Неужели Нигматуллин», — подумала Оксана и опять угадала.
— Нигматуллин, — сказал Забелин. — Ренат Ви- льямович. Колякин заготавливает яд и опять же через Нигматуллина сбывает его за конвертируемую валюту. Ну ладно, сбывает, тут всё понятно, но сам яд! Он, похоже, не гадюк доит, а кобр. Это в наших- то северных краях! Откуда, по-вашему, Нигматул- лин берёт столько кобр, чтобы получать от них яд в промышленных количествах? Вот вопрос так вопрос. Кобры-то, как известно, у нас в неволе практически не размножаются...