Неизвестен Автор
Шрифт:
– Я собираю анекдоты о себе.
– И много удалось собрать?
– Два с половиной лагеря.
Рассказывают, что однажды Чаушеску решил узнать, как относиться к нему румынский народ. Велел распустить слух, будто он совершил самосожжение, а сам переоделся, загримировался и отправился в город. На площади он увидел большую толпу.
– Что происходит? – спросил Чаушеску прохожего. – Разве вы не знаете? Наш любимый вождь облился бензином и спалил сам себя.
Сейчас мы устроили сбор пожертвований в помощь его близким.
– Как это благородно с вашей стороны! – умилился вождь. – И много уже собрали?
– Уже пятьдесят литров…
Летят в самолете Ельцин и Назарбаев.
– Борис, как ты думаешь, если этот самолет упадет и разобьется, а мы погибнем, чей народ будет больше горевать?
– Украинский.
– Почему???
– Кравчука с нами нет.
Собчак возгордился:
– Не могу, – говорит, – ездить в том же автомобиле, что и мой шофер!
Вашингтон. Белый Дом. Обед в честь М.С. Горбачева. Раисе Максимовне понравилась ложка и она локтем толкает мужа:
– Миша, хочу ложку.
– Рая, ты чего: люди же вокруг…
– Я же сказала – хочу ложку.
– Ну ладно, – Горбачев поворачивается к Шеварнадзе и шепчет, – Эдик, будь другом, приватизируй ложку.
Тот делает грустные глаза и говорит:
– Не могу. Уже приватизировал…
Тогда Михаил Сергеевич встает объявляет:
– Дамы и господа, сейчас я Вам покажу фокус. Смотрите, я беру эту ложку и опускаю к себе в нагрудный карман, а Эдуард Амросьевич достает ее из своего ботинка.
Рабинович уехал в Израиль. Потом вернулся опять. Снова уехал.
Снова вернулся. ОВИРу это надоело.
– Что вы ездите туда-сюда?
– Видите ли, в СССР хорошо, в Израиле еще лучше, но лучше всего при пересадке в Париже.
– Товарищ Сталин! Заканчиваем ликвидацию!
– Какую ликвидацию?
– Ликвидацию безграмотности!
– Хорошо! Начинайте следующий этап: ликвидацию грамотных!
– Подпишите, пожалуйста, приказ!
– Э-э-э! Нет! Если я подпишу, то все подумают, что я грамотный!
Лежат Горький и Ленин в постели. Ленин спрашивает:
– Кто же тебя гойким пьязвал, мой сладенький?
– Алло! Смольный! Смольный! Алло! Алло! Это Ленин? Феликс Эдмундович на проводе.
– А зачем вы туда залезли?
Владимир Ильич заработался за-полночь, оторвался от бумаг…
– Наденька?
– Надю-ю-ша?
– Надя?
– Надежда!
– Надежда Константиновна!
– Крупская!
– Крупа!!
– Спит, сука…
Ленин звонит Дзержинскому:
– Феликс Эдмундович! Вчера какой-то козел кроссовки у меня стащил!
«Неужели догадался?» – подумал Дзержинский, поглаживая бороду.
Приходит Ленин к Дзержинскому и говорит:
– Феликс Эдмундович, а вы могли бы ради дела революции прыгнуть в окно?
– Могу, – говорит Феликс Эдмундович, – и прыгает в окно.
Ленин спустился вниз, вышел на мостовую, и глядя на Дзержинского говорит:
– Железный Феликс, Железный Феликс. Размазня!
Приходит раздраженный Ленин домой и говорит Крупской:
– Надежда Константиновна, разденьтесь!
– Зачем?
– Разденьтесь, я сказал! А теперь сядь мне на голову!
– Ты что Володенька, с ума сошел?
– садитесь и не разговаривайте!
Владимир Ильич подходит к зеркалу, поглаживает по лбу рукой и удовлетворенно говорит:
– А говорят, мне челка не идет!
Дзержинский и Бонч-Бруевич поспорили на тему, что лучше иметь:
жену или любовницу. Железный Феликс говорит, что любовницу, а Бонч-Бруевич стоит на том, что жену. После продолжительного и безрезультатного спора обращаются к Ленину:
– Ильич, рассуди нас!
– И ты, Феликс, неправ, и ты Бонч-Бруевич …
– ?????
– Лучше иметь и то, и другое.
– ?!?!?!?!?!
– Жене сказал, что пошел к любовнице, любовнице сказал, что пошел к жене, а сам взял книжки, залез на чердак и учиться, учиться и учиться …
К Ленину заходит секретарь:
– Владимир Ильич, вам посылка из Красного Креста.
– Детям, все детям!
– Владимир Ильич, там презервативы!
– Презервативы? Проколоть и отдать меньшевикам!