– Я же рассказывала тебе, что я работаю здесь не с самого открытия?

Я кивнула ей.

– С тех, пор как я управляю Домом, Доминик приезжает сюда крайне редко, поэтому встречи с ним для детей такие радостные, – рассказала она. – Но он пополняет наш счёт от лица фонда еженедельно. Мы, можно сказать, существуем на его пожертвования.

Я нахмурилась.

– Я не знаю, кем он работает, но он не скупиться над нами. Поэтому я просила тебя не делать пожертвования, – объяснила она. – У нас остаётся много лишних денег, даже учитывая, что дети здесь ни в чём не нуждаются.

Я вспомнила утонченные наряды девочек, охрану, которая следила за безопасностью детей, ремонт в этом здании, его местоположение… содержание этого места стоило огромных денег.

– Я работаю здесь около пяти лет, но женщина, которая была до меня, предупредила меня о Доминике и сказала, что он приезжает сюда с того дня, как этот Дом открыл свои двери для этих детей.

Я прикусила губу, обдумывая её слова.

– Он замечательный и дети обожают его, – мило улыбаясь, подытожила она. – Мы рады, когда он приезжает, чтобы навестить нас.

Кто бы мог быть не рад Доминику? Он тёплый, мягкий, вечно улыбающийся и… совершенно не умеет шутить!

– Неужели ты первая девушка, чьё сердце здесь у него не получилось похитить? – хихикая, спросила меня Мисс Уильямс.

Я проморгалась.

– Можете помочь мне кое с чем? – сузив глаза, спросила я.

– Это касается мести вредным мальчишкам? – потирая ладони, поинтересовалась женщина.

– Обещаю, что мы не пройдём мимо Мистера Гриффина.

– Что нужно делать?

***

На улице стемнело, и мы с Мисс Уильямс уложили всех спать, пока Мистер Гриффин отмывался от краски вместе с Домиником, а потом провожал его, пока мы тихо злорадствовали за их спинами вместе со всеми девочками. Перед сном мы обсуждали, как соберемся проучить их всех в следующий раз, когда они вновь решат помешать нашему чаепитию.

Мы смеялись до боли в животе, но это нас не остановило.

Это был прекрасный день и единственный с тех пор, как Доминик вернулся в Сакраменто, и мы портили себе настроение, встречаясь друг с другом.

Я ехала по трассе, пока меня окружал лес и ни единого фонаря или знака, указывающего дорогу, которую, к моему счастью, я уже выучила наизусть. На лобовое стекло непрерывно капал дождь с тех пор, как я выехала из Стоктона, и дворники работали в полную силу, чтобы я не врезалась куда-нибудь по дороге домой, даже учитывая, что моя машина была единственной здесь, и я не увидела ни одной встречной за все двадцать минут своего пути.

Я чувствовала накатившую грусть от того, что опять покидала это чудное место, собираясь вернуться в свой отвратительный дом и надеясь не встретиться лицом к лицу ни с одним из родителей. Так же внутри меня сидело что-то теплое, когда я вспоминала о том, как смешно выглядел Доминик сразу после нашей девчачьей проделки или, как он играл с детьми, совершенно искренне веселясь вместе с ними, делая всё это на радость себе.

Мисс Уильямс сказала правду. Доминик был замечательным, жаль только, что он не мог позволить себе быть таким и рядом со мной.

Я глубоко вздохнула, облокачиваясь локтем на дверь, ведя машину одной рукой, совершенно не торопясь домой, и зачем-то снова начала вспоминать то время, что мы могли быть вместе какие-то полгода назад. Вдруг, индикатор, мигающей на панели управления, отвлёк меня, потому что моя машина начала ехать всё медленнее и медленнее, а противный писк стал заполнять салон внутри неё.

Я оттолкнулась от двери и нажала на тормоз, когда машина уже практически не ехала.

Что за чёрт?

Я посмотрела на значок, показывающий наличие практически полного бака бензина, который я заполнила перед тем, как отправиться в Стоктон, и поняла, что это не могло быть причиной торможения.

Я вытащила ключ и попыталась завести автомобиль снова, но он вовсе перестал как-либо реагировать на мои действия. Я посмотрела по сторонам, смотря в залитые от дождя стекла, размывающие видимость, и ударила рукой по рулю.

И что мне делать?

Мой телефон запищал, и я облегченно выдохнула. Я могла позвонить в какую-нибудь службу или сервис, кто-то же должен будет вытащить меня отсюда, верно?

Я достала телефон из сумочки, лежащей на соседнем сиденье, и прочитала сообщение, высветившееся чуть ли не на половину экрана:

«Связь потеряна».

Прекрасно…

На улице было тепло, и я не взяла с собой никакой верхней одежды, которая прямо сейчас помогла бы мне скрыться от дождя, когда я стала выходить из машины, чтобы проверить, что конкретно с ней было не так.