— Там видно будет, — поддразнила его я, улыбаясь в ответ. — А ты умеешь забивать колышки?

Джонни подмигнул мне, и я почему-то смутилась.

— Ну, я про другие колышки, — уточнила я.

— Ты такая милая, — хихикнул он. — Ладно, встретимся здесь после последнего урока, хорошо? Можем сразу поехать ко мне.

— Нет, мне сначала нужно заехать домой, переодеться.

— Ты и так прекрасно выглядишь! — возразил он. — Лучше, чем прекрасно! — Он с улыбкой обнял меня за талию и прижал к себе. — Вообще-то, ты выглядишь аппетитно.

Я прислонилась к нему, чувствуя, как разгорается и ноет тело.

— Мне все равно сначала нужно домой, проверить, как там Джоуи. — Я прижала ладони к его груди, но тут же отступила на шаг назад, чтобы не потерять рассудок и не сделать что-нибудь глупое. — Я могу попросить, чтобы он отвез меня к тебе около восьми, да? Ты к этому времени закончишь тренироваться, верно?

— Ох, блин, точно. — Джонни нахмурился, как будто мысль о тренировке только что пришла ему в голову. — Я же должен тренироваться.

— Знаю, — согласилась я. — И я могу приехать после.

— Или мы можем просто наплевать...

— Ты пойдешь на тренировку, а я приеду, когда она закончится, — перебила его я. — Такой план, помнишь?

— Да, ты права, — разочарованно кивнул он.

Я улыбнулась.

— Знаю. — Отойдя еще на шаг, я помахала ему рукой. — А теперь иди... и наслаждайся французским.

Джонни с тяжелым вздохом поцеловал меня в щеку и пошел по коридору.

— Эй, Шан? — окликнул он меня через плечо.

— Да?

— Je veux lecher la chatte de ma copine30, — усмехнувшись, произнес он.

— Что? — нахмурилась я.

— Говорю: je veux etre a l’interieur de toi31. — В ухмылке Джонни мелькнула чертовщинка.

Я наморщила нос:

— Ты же знаешь, у меня плохо с французским.

— На то и расчет, — засмеялся он, уходя. — До вечера, детка.

Улыбаясь, как идиотка, я помахала ему вслед и зашла в уборную. Мне срочно нужно было в туалет; я хотела еще до начала большого перерыва, но не желала терять ни минуты этого часа. Однако, едва войдя внутрь, я тут же пожалела об этом. Не только потому, что оказалась лицом к лицу с Беллой Уилкинсон, — с ней были еще две подруги-шестигодки.

До этого момента я каким-то чудом избегала встречаться с ней наедине, и, кроме ежедневных оскорблений в коридорах и столовой, она не причиняла мне особого беспокойства. Но мне казалось, что все вот-вот изменится. И выражение откровенной ненависти на ее лице, когда она направилась ко мне, это подтверждало.

— Смотрите-ка, девочки, кто это тут, — протянула Белла, так же ошеломительно хороша собой, как всегда; она остановилась передо мной. — Мелкая шлюха без сторожевого пса!

— Оставь ее, Белла, — удивив меня, сказала одна из девушек, с каштановыми волосами.

— Она сука, Таш! — рявкнула Белла, предостерегающе глядя на подругу. — Ты знаешь, чего она мне стоила.

Отчаянно желая сбежать, я развернулась на месте и шагнула к двери, но она опередила меня и загородила дорогу.

Сердце заколотилось в груди, требуя, чтобы я бежала отсюда. Но вместо этого я замерла, глядя снизу вверх на девушку, которая, как я знала, ненавидела меня.

— Мне нужно идти, — с трудом выговорила я почти паническим шепотом. — Выпусти меня, — добавила я, заставляя плечи расправиться.

— Мы не закончили разговор, — прошипела Белла. — Мы даже еще не начали.

— Я не хочу с тобой разговаривать. — Сердце билось с такой силой, что я почти теряла сознание. — Я просто хочу уйти, — добавила я дрожащим голосом. — Мне не нужны неприятности.

— Ты просто хочешь уйти, — передразнила меня Белла и засмеялась. — Не выйдет, сладенькая, потому что мне нужно многое тебе сказать.

«Ты дура, — шептал мне внутренний голос. — Надо было думать и не заходить сюда одной».

Через три недели мы прощались со школой на лето. Белла прощалась с Томменом навсегда. Мне оставалось избегать ее всего двадцать один дурацкий день.

Проклятье, ну зачем я сюда зашла?

Склонив голову набок, Белла злобно улыбнулась.

— Как папочка, Шаннон?

Мое тело сжалось от унижения и опустошения.

— Вы слыхали об отце Шаннон, девочки? — продолжила издеваться Белла. — Ее отец паршивый алкаш на пособии. — Прищурившись, она добавила: — И он, судя по всему, хорошенько отделал ее на Пасху — так, что пришлось лечь в больницу, но мне кажется, это было правильно. Он, скорее всего, просто пытался вышибить из нее шлюху.