– Ну что там у тебя? – спросил он, шагая по дорожке в сторону небольшой зоны для пикников, устроенной в роще земляничных деревьев, листья которых негромко шелестели на ветру. Быстро обернувшись, Боб убедился, что никто его не слышит. – Какие новости, Рок?

– Это она. Она, черт ее дери! Дерьмово, Боб. Что делать?!

Боб резко остановился.

– Что ты имеешь в виду?

– Наша журналистка только что вышла в эфир с новым сообщением. Разумеется, все остальные СМИ тут же бросились его распространять. Какой-то ночной сторож из «Хемлока» якобы слышал, как кто-то копает землю возле часовни, и видел свет. Он припомнил, что это было в семьдесят шестом, накануне длинных выходных по случаю Дня труда. В Сети уже вовсю пишут, что это точно она, Аннелиза. Еще немного, и эти новости зазвучат из каждого утюга.

Боб судорожно сглотнул. В одно мгновение память перенесла его в прошлое – в те времена, когда все звали его просто Робби…

Было тепло – стояло жаркое лето семьдесят шестого. В кинотеатре для автомобилистов показывали только что вышедшего «Омена» [22] , но Робби и Аннелиза не смотрели на экран. Припарковав принадлежащую старшему брату Рокко машину в дальнем углу площадки, они целовались на ее заднем сиденье. Их языки танцевали свой скользкий танец, сердца отчаянно стучали в груди, кожа была горяча и влажна. Робби очень нравилось, как пахнет Аннелиза – ванильным лосьоном и вишневой помадой. Набравшись храбрости, он просунул руку под ее блузку, где кожа была еще нежнее, еще горячее. В ответ девушка издала негромкий стон, но это был стон наслаждения, а не протеста. Возбуждаясь все сильнее, Робби снова поцеловал ее и прижался сильнее. Аннелиза уже полулежала на сиденье, когда он накрыл ладонью ее грудь. В следующее мгновение девушка неожиданно замерла; она как будто окаменела и перестала отвечать на его ласки. Робби попытался раздвинуть ее губы языком, но Аннелиза неожиданно уперлась руками ему в грудь и начала отталкивать, мотая из стороны в сторону головой и мыча что-то невразумительное. Черт!.. Он не мог поверить, что это происходит на самом деле! До сих пор все шло хорошо, и вот – остановка! Да что, ради всего святого, с ней происходит?!

Робби повторил попытку, сильнее прижался губами к ее рту, но Аннелиза яростно сопротивлялась, и в конце концов он разочарованно разжал объятия и отстранился. Проклятье! Все его друзья уже делали это со своими подружками. Он – нет. Робби любил Аннелизу и боялся форсировать события, чтобы не напугать ее. Да, он был еще совсем юным, но ему казалось, он знает, что такое настоящая любовь. Именно ее он испытывал к Аннелизе, верил, что она – та самая, единственная, с которой он мог бы прожить всю жизнь. Вот почему ее неожиданное сопротивление ранило его. Больно ранило.

– Что-нибудь не так? – спросил он шепотом, старательно скрывая свое разочарование.

Аннелиза покачала головой и снова выпрямилась на сиденье, поправляя блузку. Отвернувшись от него, она смотрела в окно, и он почти не видел ее лица, скрытого за длинными волосами. Ему, однако, показалось, что ее щеки мокры от слез.

– Аннелиз?..

Робби осторожно протянул руку, коснулся ее подбородка, развернул к себе. Он не ошибся – глаза девушки были полны слез, сверкавших в отсветах экрана, лицо тоже блестело от влаги.

– Что случилось? Я сделал тебе больно?

Она снова тряхнула головой.

– Тогда в чем дело?

Аннелиза не ответила. Казалось, она не в силах говорить.

Робби в растерянности откинулся на спинку сиденья. Он ничего не понимал. А еще ему было немного страшно. Недавно он купил два одинаковых – для нее и для себя – серебряных медальона с изображением святого Христофора, покровителя всех серферов. Такие медальоны пользовались популярностью в Калифорнии; они считались неотъемлемой частью местного уклада, в котором Робби рос до двенадцати лет, пока его семья не переехала в Канаду. Говорили, что медальоны со святым Христофором приносят хорошую волну и удачу в океане, и серферы дарили их своим девушкам в знак любви и верности. На обратной стороне медальонов Робби заказал гравировку: традиционное сердечко со вписанной в него надписью «Р + А». Сегодня он взял их с собой, рассчитывая, что они с Аннелизой займутся сексом, а потом он подарит ей украшение в знак серьезности своих намерений. С сексом, похоже, ничего не выйдет, но ведь это не отменяет его чувств к ней!..

Сунув руку в карман, Робби достал медальоны. Один он повесил себе на шею, потом расстегнул цепочку второго.

– Тс-с, ничего не говори! – шепнул он, надевая цепочку на шею Аннелизы.

Ее рука поднялась, сжала серебряную вещицу.

– Что это?

– Настоящий серферский медальон с изображением святого Христофора, – объяснил Робби. – Святой Христофор считается покровителем путешественников, ограждает людей от опасностей, особенно тех, кто плывет по морю. Еще парни и девушки обмениваются такими медальонами, если у них все всерьез. Это как помолвка… Я бы хотел, чтобы между нами все было серьезно, Аннелиз. Ты согласна быть моей постоянной девушкой? – добавил он после короткого замешательства.

Слезы опять потекли по ее лицу, и Робби растерялся еще сильнее. Он не знал, что делать, что говорить.

– Ты не против? – спросил он наконец. – Ты ведь хочешь со мной встречаться?

Аннелиз шмыгнула носом, вытерла рукой щеки.

– Встречаться, Робби? Что ты имеешь в виду?

– Ну… мы будем все делать вместе. Ходить в школу, сидеть рядом в столовой, делать уроки, гулять по воскресеньям… Не разлучаться…

Его голос звучал все тише и в итоге оборвался совсем.

Аннелиза молча играла медальоном. На ее лице, все еще блестевшем от слез, читались неуверенность и сомнение.

– Боб? Ты меня слышишь?

Голос Рокко вырвал его из воспоминаний. Боб вздрогнул.

– Пока это только догадки, предположения, – сказал он. – Никто не знает, как обстоит дело в действительности…

– Это еще не все, Боб. Анжела сообщила, что останки совершенно точно принадлежат девушке-подростку и что жертва была беременна. Зародыш… он, типа, мумифицировался или что-то вроде того. Главное, теперь эксперты смогут сделать анализ его ДНК и определить, кто был отцом ребенка…