— Надеюсь, ты не думаешь, что я намеренно вышла за тобой, — звучать, вопреки желанию, выходит слишком сухо и враждебно. — Времена моей подростковой пылкости давно прошли.

— Я ничего такого не думал, — голос Александра становится чуть приглушённее, приобретая тот самый оттенок интимности, который когда-то меня так завораживал. — Как твои дела?

— Всё хорошо. Спасибо, — я смахиваю с лба упавшую прядь, скрещиваю на груди руки.

— Ты на меня до сих пор злишься?

— С чего бы?

Тёмные глаза выразительно сужаются, словно упрекая меня в закрытости.

— Ты знаешь.

— Потому что состоял в отношениях, что не мешало тебе флиртовать с другими женщинами на курорте? — не сдерживаюсь я.

— А я разве с кем-то флиртовал?

— Я не о себе, если что. А о той британке.

— Ты всерьёз хочешь меня в этом упрекнуть? — тон Александра по-прежнему мягкий, но удивительным образом расставляет границы.

Почувствовав себя глупо, я опускаю взгляд. Не знаю, почему я всякий раз в его присутствии злюсь и бросаю опрометчивые фразы. Разумеется, я не имею права его упрекать: Александр может встречаться хоть со всеми женщинами мира одновременно — это меня не касается. Имеет значение лишь то, что когда-то он не выбрал меня.

— Нет, не хочу, — я заставляю себя поднять голову, — это само собой вырвалось.

Повисает длинная пауза, прерываемая лишь свистом проносящихся по трассе автомобилей.

— Мне жаль, что в тот вечер я сделал тебе больно. Я много думал об этом…

Поморщившись, я поднимаю руку: не надо. Я не хочу вспоминать. И уж тем более мне нужна его жалость.

— Всё в порядке, — чеканю я. — Я сама повела себя глупо, когда вообразила невесть что. Сейчас я понимаю, что ты не давал повода очаровываться тобой и просто вёл себя вежливо. Это послужило мне хорошим уроком.

— Во многих моментах я был виноват сам, — возражает Александр. — И мне бы не хотелось, чтобы Марк пострадал из-за моих ошибок.

— Я ничего не собираюсь ему рассказывать — ни о той своей влюблённости в тебя, ни о поцелуе.

— Хорошо. Он был тобой очарован ещё на курорте, и мне бы не хотелось, чтобы ему было больно — ни тогда, ни в настоящем.

— Думаешь, я способна намеренно причинить ему боль?

— Надеюсь, что нет, — Александр смотрит пристально и изучающе. — Ты сильно изменилась.

Прозрение лупит по мне подобно оплеухе.

— Думаешь, я захочу отомстить тебе, встречаясь с ним? Думаешь, я способна на такую подлость? — я лихорадочно шарю взглядом по гальке, тщетно пытаясь обуздать поднявшийся гнев. — Кем ты себя возомнил?!

— Извини, если мои слова тебя обидели. Я как отец переживаю…

— Это не даёт тебе права обвинять меня в недостойном поведении! Если тебе попадаются сомнительные женщины — это не значит, что вокруг все такие!

Я вижу, как сжимается челюсть Александра и как вздуваются желваки на его скулах.
Возможно, я перешла грань дозволенного, но и он тоже, став намекать, что я использую Марка.

— Ещё раз прошу у тебя прощения, — натянуто произносит Александр после паузы. — Я всего лишь хочу, чтобы мой сын был счастлив.

— Он будет непременно, — язвительно обрубаю. — Хорошего вечера.

Запахнув полы пальто, я резко разворачиваюсь, наверняка повредив кожу каблуков трением об гальку, и быстро шагаю к светящейся вывеске над входом. Мы обязательно будем счастливы — я и Марк. Пусть даже не сомневается.

Александр

Я смотрю Каролине вслед до тех пор, пока входные двери не проглатывают её стройный силуэт. Телефон в кармане повторно вибрирует — пожалуй, неплохо было бы ответить. Но я не отвечаю, потому что анализирую состоявшийся диалог.

Возмущение Каролины в мой адрес вполне объяснимо, как, впрочем, объяснима и моя тревога по поводу её отношений с Марком. Полтора года назад она пришла ко мне в номер с намерением заняться сексом, а сегодня встречается с моим сыном. Ситуация, в которой ни один родитель не хотел бы очутиться, особенно если учесть тот факт, что я и Каролина целовались.

Я машинально тру лицо. И она явно на меня зла. Я помню Каролину восторженной и очень открытой, в то время как девушка, с которой я только что говорил, ведёт себя так, словно в одиночку противостоит всему миру.

Телефон вибрирует снова. Усилием воли оторвав взгляд от входной двери, я смотрю на экран. Звонит Анастасия.

— Ты где, Саш? — за видимой ласковостью её голоса угадывается напряжение. — Уже двадцать минут прошло.

— Сейчас подойду, — коротко отвечаю я, глядя на отражение полумесяца, приклеенного к глади водоёма.