– Вы пропускаете самое интересное, – произнес Рон. – Это я к своим хот-догам как приклеенный. А вы бы могли сходить посмотреть, кто в этом году выиграет.

Оливер кивнул и, отложив хот-дог, все же посчитав, что не настолько голодный, чтобы испачкаться, направился к пристани. Хотя прекрасно знал, что следовало поесть, как говорил психолог из департамента – насильно запихать в себя хоть что-то. Проблемы с едой у него начались после того самого звонка, когда ему сообщили, что его жена попала в реанимацию. А вовсе не из-за антидепрессантов, как он сказал об этом Лили.

– Вот это рыбеха! – ахнул один из стариков в толпе, в котором Оливер узнал Боба – смотрителя свалки.

– Мы с ребятами знаем, как настоящего зверя приручить. – Дик похлопал по спине двух своих сыновей, те на пару держали огромного скользкого карпа и широко улыбались. – А тут, подумаешь, какая-то маленькая несчастная рыбка.

Пока все смотрели на Дика, причаливали и другие лодки. В воздухе появился сырой запах рыбы, голову грело солнце, и Оливеру впервые в этих краях стало жарко. Подумал, как жаль, что не надел футболку, как Лили. Она стояла у пристани в коричневых брюках и в белом мешковатом поло в компании Кевина. И, встретившись с Оливером взглядом, коротко кивнула, улыбнулась и вернулась к разговору с Кевином. Он не мог понять, помнила ли она о том, что по пьяни рассказала про Джима и Джеки. Но в любом случае расспрашивать ее при всех не хотел, это бы обязательно привлекло внимание шерифа. Сам же шериф пил, но держался с семьей весьма прилично. Даже предложил всем сделать ставки на вес карпа, который победит.

Оливер сложил руки на груди и улыбнулся, глядя, как все по очереди подходили к лодкам, заглядывали за корму и громко прикидывали, на сколько фунтов улов. Старший сын шерифа успел где-то достать блокнот, подбегал ко всем и записывал ставки. И когда тот подошел к нему, Оливер не смог отказаться и отдал ему десять долларов.

– Шестьдесят шесть фунтов, – предположил он, и мальчишка записал его цифру.

Над пристанью стоял грохот голосов и кряхтение Дика над своей рыбой. Оливер за всем этим наблюдал и, кажется, стал получать удовольствие от праздника. И не сразу заметил, что к нему подошел Найджел. Бывший парень Джеки выглядел весьма подавленным. На нем, как и на допросе, была похожая одежда – толстовка и джинсы. Но на этот раз на его голове была еще и кепка, которой он прикрывал лицо от солнца. Хотя Оливер подумал, что тот скорее скрывал себя от людей и от лишних вопросов.

– Простите, можно с вами поговорить? – спросил он, голос его звучал обеспокоенно, особенно на контрасте с радостной толпой.

Оливер кивнул, и они отошли в сторону.

– Вы что-то вспомнили? – первое, что спросил Оливер.

– Да, точнее, меня Лили к вам отправила.

– Слушаю.

– Я, если честно, тяжело переживаю смерть Джеки, – медленно проговорил Найджел, поджав губы. – Знаете, даже не столько как по девушке, сколько как по другу, понимаете? Мы раньше с ней часто смотрели футбол у меня дома. Было весело и по-настоящему хорошо. Наверное, нам все же лучше было бы никогда не спать и навсегда остаться приятелями. Но что ж, – он вздохнул, – прошлое не вернуть. Единственное, о чем я стал думать, так это что у меня осталось от нее на память. Мы нечасто обменивались подарками, но кое-что у меня все же есть, – он достал из кармана джинсов кассетный плеер. – Она мне подарила его на день рождения и еще несколько своих любимых кассет.

– Простите, – аккуратно произнес Оливер, – но я не понимаю, к чему…

– Сейчас все объясню. – Он убрал плеер обратно, выпрямился, и лицо его стало серьезным. – Вы же знаете, что мама Джеки умерла? – Оливер кивнул. – Ну так вот, у нее тоже осталась одна вещь от мамы на память – золотая подвеска на тонкой цепочке, с которой она никогда не расставалась. – Он замолчал, вздохнул и продолжил: – Я позвонил Лили, спросил, была ли подвеска на Джеки, когда ее нашли, она ответила, что не помнит, и посоветовала обратиться к вам.

– Когда нашли Джеки, никаких украшений на ней не было, – ответил Оливер, слегка сомкнув брови, и вспомнил, что в ее спальне стояло трюмо с украшениями. – Возможно, подвеска осталась у нее дома?

– Нет, детектив, – покачал головой Найджел. – Она никогда с ним не расставалась. Никогда…

Вдруг краем глаза Оливер заметил, что Джим стоит в стороне с пластиковым стаканчиком в руках и со злостью за ними наблюдает. А затем, когда увидел, что Оливер обратил на него внимание, натянул шляпу шерифа и, уже пошатываясь, направился к бочке с пивом. Может, стоило поговорить с ним сейчас, когда тот отошел от семьи? Но вдруг к нему подбежал младший сын с хот-догами и радостно вокруг него запрыгал, и Оливер передумал подходить.

– Я подумал, может, это важно для расследования. – От размышлений отвлек голос Найджела.

– Да, спасибо, это, безусловно, полезная информация, – ответил Оливер, попрощался с Найджелом и, не дожидаясь оглашения победителя, отошел от пристани. Уже хотел вернуться в гостиницу и дождаться другого дня, когда он сможет поговорить с шерифом Тэтчером наедине в участке. Но озеро выглядело так чудесно, что он решил недолго прогуляться в одиночестве по берегу, заросшему высоким камышом.

Оставил за спиной шумный праздник и, положив руки в карманы джинсов, зашагал по мокрому песку, погруженный в свои мысли, которые в последнее время сильно путались. Он не мог избавиться от ощущения, что с этим делом справляется хуже, чем начинающий детектив. И никак не мог понять, в чем же было дело. Действовали ли так на него антидепрессанты и почти полное отсутствие еды? Или дело было в большом перерыве? А может, и вовсе ему больше не хотелось заниматься расследованиями? Он же не зря не хотел возвращать значок.

Оливер поднял голову и понял, что дошел до особняка Вудсонов. Вблизи под вечерним солнцем это место оказалось еще красивее. Еловая подстриженная изгородь окружала большое бревенчатое здание на массивных деревянных колоннах. Цокольный этаж был облицован серым булыжником, а на двух других этажах находились панорамные окна, обращенные к озеру. Ему вдруг захотел увидеть, как выглядит двор столь впечатляющего дома, но, даже встав на носки и вытянув шею, ничего не увидел. Идея принять приглашение мистера Вудсона уже не показалась такой неуместной, и как-нибудь стоило его принять. А сейчас Оливер развернулся и пошел обратно по своим следам к пристани, слушая, как шумит камыш.