– Вашей супруги?

– Да. Она умерла год назад.

– Мне жаль. Но почему я?

– Ты очень похожа на нее. Я хочу, чтобы мой сын подумал, что матушка вернулась.

– Понятно.

– Так ты исполнишь мою волю? – спросил он властно.

– Не думаю, что это хорошая идея.

– Что, ты вздумала пререкаться со мной, девка? – Его брови поползли вверх.

Видимо, этому зловещему герцогу никто никогда не возражал. Что его так удивило?

– Поймите, ваше сиятельство, у меня вряд ли получится изобразить герцогиню. Может, лучше не надо? – осторожно спросила я.

Его взгляд стал пугающим. Лицо герцога перекосилось от злости и стало некрасивым, даже страшным.

– Я не спрашиваю твоего мнения, и что ты там хочешь. Я сказал, ты сделаешь это или…

Его глаза зажглись убийственной яростью. Он угрожающе подался ко мне всем телом и сжал кулак. Приподнял трость. Я подумала, что сейчас он отходит меня по бокам своей дорогой тростью, и испуганно прижалась к спинке бархатного сиденья, сжалась.

В этот миг он показался мне настоящим чудовищем. Тем зловещим магистром де Моранси, которому отправить человека на казнь было раз плюнуть. И сейчас он вполне мог прибить меня насмерть, и никто бы не вступился. Я же была его рабыней, а значит, бесправной вещью, и моя жизнь ничего не стоила.

Жестокость и суровые порядки этого мира я уяснила с раннего детства.

– Прошу вас, успокойтесь! – пискнула я, закрываясь от него рукой.

И тут он снова раскашлялся. Сильно, хрипло, болезненно.

Невольно он отстранился от меня, сев обратно на свое место. Чуть сгорбился, ибо приступ жестокого кашля не проходил. Он даже выпустил из руки трость, и она с грохотом упала на пол. Он быстро вытянул платок и прижал его к губам, пытаясь заглушить кашель.

Я захлопала глазами. Вот еще секунду назад передо мной был грозный опасный магистр Звезды, а сейчас просто страдающий больной человек. И эта перемена в его поведении была просто поразительна.

Мне вдруг стало жаль его. Такой большой сильный мужчина, а кашляет, как столетний старик.

Герцог наконец смог остановить приступ удушливого кашля, и я снова отметила кровавые пятна на его платке. Он чуть откинулся на спину сиденья, прикрыл глаза и начал глубоко дышать. Я поняла – пытался не дать начаться новому приступу.

Через минуту я пришла в себя, понимая, что зловещий герцог мне не угрожает.

– Да я же не против, мессир! – произнесла я, пытаясь успокоить. Он тут же вперился мрачным взглядом в мое лицо, и я сбивчиво продолжала: – Но вы же сказали, что я только похожа на вашу жену, а вдруг ваш сын не признает во мне свою матушку и испугается?

– Вряд ли. Он видел мать год назад. Тогда ему было почти три. И он помнит ее только по портрету в гостиной. На тот портрет ты похожа.

– А, ну хорошо. Тогда можно попробовать, – кивнула я, видя, что он чуть успокоился.

Герцог долго смотрел на меня, как-то изучающе и пронзительно. Словно хотел проникнуть в мои мысли или в самую душу. И этот ледяной взгляд вызвал у меня неприятный озноб по всему телу.

Что опять не так? Я же вроде согласилась.

– Мой сын – единственный, кто у меня остался, понимаешь, – вдруг тихо проникновенно объяснил де Моранси. – Он очень болен.

И я поразилась с какой трагично-интонацией он говорил о своем сыне. Я медленно кивнула, видя, что герцог уже совсем остыл в своем гневе.

– Он умирает. И я сделаю все, чтобы последние дни его жизни были счастливыми.

На это я промолчала. Теперь мне стало жаль и его сына. Такой маленький и уже при смерти.

Я тут же осекла себя. И какое мне дело до какого-то сына этого зловещего магистра? И вообще до того, что этот мужчина так болезненно кашляет? Но чувство сострадания к ним обоим отчего-то уже завладело моим существом.

С детства у меня было глупое жалостливое сердце. Я жалела всех. То бездомных котят, которые жили на улице, и я их подкармливала тайком от трактирщика. То старую служанку, которая всегда меня бранила , но, когда заболела чахоткой, я ухаживала за ней, потому что мне было жалко ее.

И вот сейчас мной овладело сострадание к этому неприятному герцогу с тростью. К этому молодому старику, во взгляде которого в этот миг я разглядела всю боль мира.

– Тогда я постараюсь, мессир, – просто ответила я. – Как смогу, так и изображу вашу жену.

– Так-то лучше, девчонка, – ответил он тихо.

– Но вы должны рассказать мне, какой она была. Ну, ее повадки, как она говорила, чтобы ваш сын точно поверил, что я его матушка.

Глава 7

Филипп де Моранси

Когда девушка спросила о Лауре, я даже растерялся. Нахмурился.

Вспоминать о покойной жене мне было неприятно. Если честно, я никогда не любил ее.

Женился на ней, выполняя волю короля. Лаура приходилась ему двоюродной племянницей. Но едва она увидела меня пять лет назад, сразу же влюбилась. Это я знал с ее слов.