— Оставьте нас ненадолго.

Когда Ярослав, Владислав и Алексей прошли мимо князя, поприветствовав его, и за ними захлопнулась дверь, Онежский пошёл в атаку.

— Государь, я знаю, что у вас на столе лежит донесение полковника Дрёмина, — заговорил он, подойдя к широкому письменному столу. В кресло не сел, а упёрся руками в столешницу. — На военных сборах в Пятигорской академии случилось «чэпэ»: взвод Дубова внезапно исчез и объявился с тылу осман! Скажите, что это не так.

Император холодно взглянул на Онежского.

— Вы говорите об этом донесении? — махнул он в воздухе бумажкой. — Да, это правда, что отряд Дубова во главе с бароном Маститовым и ещё несколькими учителями неведомым образом оказался в османском тылу. Чего вы хотите, Ваша Светлость?

— Чего я хочу? — оскалился князь Онежский. — Как и любой отец, я хочу спасти свою дочь. Я знаю, что она там, рядом с Дубовым! Мы и так слишком давно отступаем. Пора утопить врага в его же крови!

В кабинете начало стремительно холодать. С другой стороны стола поднялся из своего кресла Император, и с его стороны пополз такой жар, что начал пузыриться лак на дереве.

— Не забывайтесь, князь! — грохотал голос государя. — Вы находитесь во дворце Императора! И вы далеко не единственный отец, чьё дитя оказалось в руках осман. Вам не хуже меня известно, что между нами и Дубовым с Маститовым стоит вся армия Османской Империи! И если мы сейчас пойдём в атаку, чтобы спасти их, то скольких людей потеряем? Британцы только и ждут, чтобы мы дали слабину. Стоит нам ослабить другие направления, они, как коршуны, бросятся в атаку. И тогда мы потеряем не только наших детей, но и всю Империю с её гражданами. Хотите рискнуть, Ваша Светлость? Хотите поставить всё на карту, а потом разгребать последствия?

Пыл Онежского угас, он выпрямился и провёл руками по броне, пальцами ощутив каждую выщерблинку.

— Прошу прощения, государь, я… потерял голову, но… правильно ли я услышал? Вы сказали «наши дети»? Выходит, слухи о четвёртом царевиче правда? Я слишком давно на фронте, мог пропустить последние… новости.

Император будто не услышал вопроса и сел обратно в кресло.

— Наша задача сейчас — вымотать противника, выбить как можно больше его живой силы. Как только представится возможность, мы атакуем. Если османы не захотят заключить мирный договор после этого, мы сотрём их Империю в порошок. Как дела в Чёрном море?

Князь Онежский понял, что разговаривать о «детях» Император более не намерен. Это желание было ему понятно. Чем меньше людей знает, что царевич или дочь одного из Светлейших прямо под носом у осман, тем лучше. Он терпеливо доложил обстановку, так же упомянув, что от ещё одного Светлейшего, князя Грузии Джугашвили, нет вестей после последней битвы.

— Ясно, — устало вздохнул Император. Он уже двое суток не спал. — Я пришлю на замену того, кто возглавит сухопутные войска. Продолжайте удерживать морские рубежи, князь, они для нас очень важны.

— Да, государь.

— И не беспокойтесь о вашей дочери. Она же рядом с Дубовым, — хмыкнул Император, а Онежский недовольно поджал губы. — Ступайте, князь.

Когда Онежский покинул кабинет, через пару мгновений дверь снова открылась и вошёл цесаревич Алексей. Губы его были поджаты, а лоб пересекали морщины.

— Я думаю, князь прав, отец, — заговорил он сразу. — Мы слишком долго рассусоливаем с османами. Пошли нас, твоих сыновей, и мы быстро закончим эту дурацкую войну. Да что там, я один способен закончить её! Так же, как разобрался с китайскими мятежниками.

— Да… — кивнул Император, — после того, как ты «разобрался», половина князей Китая остерегаются иметь с нами дела. Политика, сын, — это очень тонкое искусство. Всё равно что лавировать на корабле в туман между острых камней. В ней нет места эмоциям.

— А по-моему, наши враги уже считают нас слабаками. Пора бы наконец показать им нашу силу. Показать, что наша Империя несокрушима!

— Несокрушима… — Государь в задумчивости перебирал бумаги на столе, не видя их содержимого. А его сын тем временем закипал всё больше. — Ты не умеешь справляться с эмоциями, Алексей. Я люблю тебя, но твоя выдержка оставляет желать лучшего. Прежде чем займёшь моё место, ты должен научиться справляться со своими эмоциями. Научиться выжидать, а не бросаться в каждый бой, что тебе подсовывают враги. Отправляйся на фронт и займи место князя Джугашвили. Возглавь оборону. И жди. Если, конечно, всё ещё хочешь стать достойным преемником Императора.

— Можно подумать, у тебя есть другие кандидатуры… — спесиво прошептал цесаревич, но Император его услышал.

— Есть. Возможно, не такие сильные, но для Императора важна не сила, а рассудительность. А ты ею пока не обладаешь. Иди, пока я не надумал отправить тебя сторожить арктические рубежи.

— Да, отец, — поджал губы цесаревич и вышел вон, хотя внутри у него всё клокотало.

Император устало откинулся в кресле и нажал кнопку коммутатора на телефоне:

— Наташа, принеси травяной чай, будь добра. И пусть меня потом два часа не беспокоят.